Тени Парфенона: Свидетели жизни (6)

Шекер с Дианой быстрым шагом вышли на мощеную камнем пешеходную улицу Дионисия Ареопагита, что огибала Акрополь, и повернули налево, стараясь идти в тени деревьев. Впрочем, в тени тоже было немилосердно жарко. Хош чувствовал, что рубашка прилипла к спине. Диана спросила о его визите к митрополиту.

— Это было забавно, — ответил Шекер. — Вот, Ди, представь, что ты сатанист.

— Хм. И?

— И решила зверски насолить церковникам, убив одного из них. Кого бы ты выбрала в качестве жертвы?

— Кого-нибудь заметного. Известного, популярного у верующих.

— Мне тоже так кажется. Но был ли таким Зестос?

— Он же был одним из духовников Парфенона. В принципе, заметная персона.

— Да, но был ли он при этом популярным? Я думал расспросить об этом Кусту, но ее сегодня нет в храме. По крайней мере в СМИ он точно не выступал и никаких статей или книжек не писал. Вот, например, Макрис, и. о. настоятеля, писал и интервью давал, я нашел кое-что об этом в сети. Не говоря уж о самом митрополите. А Зестос… По-моему, он был известен только прихожанам Парфенона. И зачем сатанистам его убивать?

— А что, это версия митрополита?

— Да. И мне она кажется идиотской. Кто такие местные сатанисты? В основном парни от пятнадцати до восемнадцати лет, переживающие подростковый бунт из-за религиозного семейного воспитания. Когда они оканчивают школу и куда-то поступают, всё это обычно сходит на нет. Некоторые не поступают никуда и продолжают болтаться на улице, но тогда они быстро увлекаются чем-то посерьезней расписывания стен храмов или распятия кошек. И в любом случае убийство голубя и расстрел священника это разные весовые категории.

— Уж конечно!

— Скорее всего, митрополит ухватился за эту версию, как наиболее безопасную. Куда приятней свалить всё на сатанистов, чем подозревать кого-то из своих в убийстве или в связях с бандитами.

— Вот уж едва ли Зестос был связан с бандитами! Его семья живет небогато, ютятся в тесной квартире с собакой и котом. У них даже машины нет. Не похоже, что Зестос прикасался к каким-то нелегальным денежным потокам. Может, кто-то таким образом решил запугать самого митрополита?

— Но тогда почему он выбрал жертвой именно Зестоса?

— Потому, что его было легче всего подстеречь?

Шекер немного подумал.

— Это возможно, но всё равно кажется мне маловероятным. Надо выяснить, как добираются на работу остальные клирики.

— Разве ты их не спросил?

— Не имело смысла, пока криминалисты не узнали марку машины, а я получил ответ только что: «альфа-три».

— Пфф!

— Да, но теперь можно, не привлекая лишнего внимания, узнать по «Автодрому», ездит ли кто-то из работников Парфенона на такой машине… Так, мы пришли.

Димитрий Логофетис жил в восьмиквартирном доме, где в каждую пару обиталищ вел отдельный вход. Все квартиры были двухуровневыми, занимая второй и третий этажи, а на первом располагались гараж и кладовые; крыша была оборудована солнечными батареями. Хозяин встретил астиномов с любезной улыбкой. Это был высокий худощавый брюнет; темно-каштановые кудрявые волосы окружали несколько вытянутое лицо, придавая молодому человеку чуть романтический вид; деловую нотку привносили сидящие на длинном остром носу круглые очки в тонкой, явно дорогой оправе. Казначей Парфенона выглядел моложе своих тридцати и, на первый взгляд, располагал к себе. Он пригласил астиномов в гостиную, чья достаточно простая, но недешевая обстановка показывала, что у хозяина есть вкус. В комнате стояла приятная прохлада — работал кондиционер. Почти полностью застекленная стена выходила на широкий балкон, где стоял круглый столик и два плетеных кресла. Отсюда можно было созерцать Акрополь и южный фасад Парфенона.

— Могу я предложить вам кофе? — поинтересовался Логофетис.

— Да, пожалуйста, — кивнул Шекер. — Черный, с одним кусочком сахара.

— А мне с двумя, — сказала Диана. — Спасибо!

Димитрий покинул комнату. Астиномы огляделись.

— Что ж, зарабатывает он неплохо, — заметила Диана. — Снимать такую квартиру в этом районе…

— Казна Парфенона, видимо, позволяет. 

Хош поднялся с дивана, куда их усадил хозяин и, повернувшись, принялся разглядывать картину на стене. Копия известного полотна Одиссея Андруциса «Победитель» изображала финальный момент колесничного забега Золотого Ипподрома: четверка гнедых коней пересекала финишную черту перед императорской ложей, с животных падала пена, лицо возницы в зеленой форме горело азартом и ликованием. Художник изобразил знаменитого Петра Асана, кумира ипподромных фанатов середины прошлого века, столь же популярного в свое время, как теперь Василий Феотоки.

Шекер отошел к окну, несколько мгновений глядел на открыточный вид, потом обернулся к Диане. Она, не вставая с места, внимательно изучала комнату. Впрочем, ничего особенного тут не было: обитые светлым деревом стены, книжные стеллажи, большой плазменный телевизор, стереосистема, складной стол у стены, журнальный столик и пара кресел в углу. Хош подошел к стеллажам рассмотреть книги: здесь была и юридическая литература, и православная, в том числе богословская, и художественные произведения — в основном так называемые «интеллектуально-психологические» романы, и полка с книгами по искусству и архитектуре, десятка три путеводителей по европейским городам…

Комит вновь уселся рядом с напарницей за несколько мгновений до возвращения Логофетиса. Димитрий поставил принесенный поднос на журнальный столик и, подкатив его к астиномам, выгрузил чашки, а поднос убрал на нижнюю полку столика.

— Благодарю! — сказал Хош. Диана просто кивнула.

Эспрессо был великолепен, и Шекер подумал, что на кухне у Логофетиса наверняка стоит дорогая кофемашина. Хозяин опустился в одно из кресел наискось от астиномов и спросил:

— Чем могу быть вам полезен?

— Мы пришли поговорить об убитом отце Александре.

На лице Димитрия появилось скорбное выражение.

— Да, ужасная история! До сих пор не верится, что такое могло случиться! В голове не укладывается…

— Вы хорошо знали отца Александра?

— Не то чтобы очень. — Логофетис медленно повел головой из стороны в сторону. — Мы не дружили, если вы об этом. Но по возрасту нам и странно дружить. Я общался с ним по церковным делам, не более того.

— То есть вы у него не окормлялись? — Хош решил блеснуть новоприобретенным знанием церковного словечка.

— Нет. Мой духовный отец — владыка Дионисий.

— Вот как, — сказала Диана. — Но с дочерью отца Александра вы общаетесь. Разве она никогда не говорила с вами об отце?

Если Логофетис и удивился, что его отношения с Ларисой Зесту известны астиномам, то виду не подал. Впрочем, выражение его глаз за стеклами очков разобрать было невозможно. Шекер мысленно подосадовал, что Димитрий сел слишком далеко, чтобы улавливать малейшие движения на его лице, но заподозрить его в том, что он сделал это нарочно, не было повода: в комнате просто отсутствовало более близкое к дивану сиденье.

— С Ларисой мы говорили о других вещах. Мы оба юристы, так что у нас были темы поинтересней, чем родители. — Димитрий слегка улыбнулся.

— Лариса говорит, что до приезда в Афины вы работали финансовым юристом, — сказал Хош.

— Немного работал, да, — подтвердил Логофетис.

— В списке ваших официальных мест работы ничего подобного не значится.

— Официально я и не работал. — Димитрий пожал плечами. — Я, знаете, вел свободный образ жизни, подрабатывал, консультируя знакомых. Мне не улыбалось сразу после получения диплома оседать в какой-нибудь пыльной конторе. Хотелось мир повидать, в Европе побывать…

— Судя по вашим путеводителям, — Шекер кинул взгляд в сторону стеллажей, — по Европе вы поездили. А почему не по нашей стране? Или не в Азию?

— Мне симпатичен европейский образ жизни, — ответил Димитрий, и в его тоне впервые повеял холодок. — А какое отношение это имеет к убийству отца Александра?

— Нас интересует, что за люди его окружали, — пояснила Диана. — Тем более, что вы были, можно сказать, другом семьи.

— Послушайте, я не был другом семьи Зестосов! — запротестовал Логофетис и даже взмахнул руками. — Я у них дома был всего раз, когда отец Александр на свои именины заболел, владыка поручил отвезти ему поздравление и подарки. На моем месте мог оказаться кто угодно другой. Они тогда пригласили меня выпить чаю. Лариса узнала, что я юрист, и захотела со мной еще как-нибудь пообщаться. Мы с ней несколько раз встречались, говорили о юриспуденции, о перспективах молодых юристов в наше время, немного о литературе… Вот и всё. Никаких романтических отношений или чего-то подобного у меня с ней нет, если вас это интересует. И с отцом Александром особых отношений у меня не было. Другие священники Парфенона общались с ним куда больше меня.

— А бывали ли у вас конфликты с отцом Александром?

— Нет, — ни секунды не думая, ответил Димитрий. — У нас были прекрасные отношения. Спокойные, я имею в виду.

— Мне сказали, что священники, в том числе он, поначалу были против вашего назначения казначеем, — сказал Хош.

— Это мелочи, — отмахнулся Логофетис. — Просто я был новым человеком и они, вероятно, мне не доверяли. Но владыка Дионисий настоял, и потом никто об этом не пожалел.

— В самом деле? — спросила Диана. — А как насчет Галины Алексиу?

— Ой, ну что вы! — Димитрий издал смешок. — Этой женщине было пора на пенсию. Может, она и рассчитывала просидеть в Парфеноне еще лет десять, но вряд ли разумно держать в казначеях человека, который стал слишком медленно соображать и даже путает цифры при составлении счетов!

— А могли ли быть у отца Александра враги? — задал Хош вопрос. — Или какие-то конфликты с сослужителями?

Логофетис задумался, положил ногу на ногу и обхватил руками колено.

— Мне не кажется, что он мог нажить врагов среди клириков Парфенона, — ответил он спустя несколько секунд. — Собственно говоря, я вообще ни разу не видел, чтобы он с кем-то ссорился. — Он еще помолчал и добавил: — Разве что однажды…

— Да? Когда это было?

— Не так давно… Может, недели две назад… Я по воскресеньям и праздникам, когда владыка служит, прислуживаю в алтаре. Свечу ношу, кадило подаю и тому подобное. Так вот, это было перед вечерней службой… Да, две недели назад, в субботу. Я пошел в ризницу и еще до того, как вошел, услышал, как там кто-то переругивается.

— Переругивается?

— Ну, как-то резко говорит, понимаете? То ли выговаривает, то ли спорит… Интонации такие были… раздраженные. Но слов я не разобрал, а когда вошел, они замолчали. Это были отец Александр и отец Георгий. Они со мной поздоровались, но лица у обоих были мрачные.

— А потом?

— Потом они в алтарь пошли, стали приходить остальные священники, пришел владыка, началась служба, я уже ни за кем не наблюдал, не до того было. Но вроде ничего больше не случилось особенного.

— Кто-нибудь еще присутствовал при этой ссоре?

— Там два алтарника крутились, Феодор и Косьма, и еще отец Феофил, если я правильно помню.

Ни алтарник Косьма, ни иеромонах Феофил не упоминали в разговоре с Шекером об этом случае. Запамятовали? Не сочли важным? Не хотели подставлять отца Георгия под подозрение? «Надо будет еще раз расспросить их», — подумал Хош.

— А что, — внезапно забеспокоился Логофетис, — неужели вы думаете, что отец Георгий мог… Да нет, это невозможно! Абсурд!

— Мы пока ничего не думаем, — сказал Хош. — Пока мы выясняем, какие были отношения в клире Парфенона и кто где был в момент убийства. Кстати, где были вы вчерашним утром с пяти до восьми?

— Я? — удивился Логофетис. — Здесь, конечно. Спал.

— Почему же вы так сильно опоздали на службу? — поинтересовался Шекер. — Мне сказали, что вы часто опаздываете, но обычно все-таки приходите пораньше.

— Да я накануне лег поздно, нужно было кое-какие документы подготовить. Вот и проспал.

— А что же будильник не поставили? — спросила Диана.

— Да поставил я! — с досадой ответил Димитрий. — Он зазвонил, я его отключил, а потом думаю: полежу еще чуть-чуть, мне идти-то тут до храма всего ничего. А потом очнулся — уже десятый час!

— Да, бывает. Значит, вчера утром вы были здесь? И кто это может подтвердить?

Логофетис уставился на Диану. Хош ожидал, что он возмутится, но Димитрий как-то странно усмехнулся и ответил:

— Анастасия. Ана! — внезапно крикнул он громко и даже повелительно.

— Иду-у! — раздался откуда-то сверху женский голос. Вскоре раздались шаги по лестнице, соединявшей уровни квартиры, и глазам удивленных астиномов предстала девица лет двадцати, среднего роста, одетая в короткий сарафан голубого цвета, босая, загорелая и весьма красивая: золотисто-рыжие волосы, серые глаза, чуть вздернутый веснушчатый нос, высокая грудь, крутые бедра — посмотреть есть на что.

— Здравствуйте! — произнесла она, увидев Шекера с Дианой, и перевела глаза на Логофетиса. — Кто это, Митрий?

— Они из астиномии, расследуют убийство отца Александра.

— О! — Девица округлила губы. — Это очень, очень печально! Я смотрела вчера новости. Но я ничего не знаю. Я с отцом Александром не знакома.

— Мы только хотели уточнить у вас, где был Димитрий вчера утром с пяти до восьми, — сказал Шекер. Анастасия вытаращилась на него, как будто впервые увидела.

— Как где был? — переспросила она с негодованием. — Конечно здесь, со мной! Где еще ему быть?! Мы лежали в кровати и спали!

Наступила неловкая тишина. Впрочем, неловкость ощутили только астиномы; Логофетиса, похоже, сцена позабавила.

— Как ваше полное имя? — опомнившись, спросила Диана.

— Анастасия-Елизавета Кастамонити, а что?

— Вы тоже здесь живете? — уточнил Хош. Анастасия снова возмущенно выкатила на него глаза.

— Ну, конечно, я здесь живу! Где мне еще жить?! Это же моя квартира!

Мизансцена внезапно перевернулась.

— Квартира ваша, — сказал Шекер, — а Димитрий…

— А он со мной живет. Я ему сдаю комнату.

Диана глянула на Логофетиса, и ей почудилось, что по его лицу промелькнуло злобное выражение. Однако в следующий момент он улыбнулся и сказал:

— Да, я снял у Аны комнату в прошлом году. А потом мы подружились.

Диану так и подмывало спросить, как подобная «дружба» соотносится с христианской верой и прислуживанием в алтаре за митрополичьим богослужением, но это все-таки не имело отношения к делу, и она промолчала. Анастасия тем временем заявила с простодушным тщеславием:

— Да, мы очень хорошо живем! Душа в душу! И вчера утром Митрий был здесь со мной, больше ему негде быть!

— Благодарю вас! — сказал Хош, поднявшись. — Господин Логофетис, если вы вспомните что-нибудь еще, способное помочь следствию, пожалуйста, сообщите мне. — Он вынул из нагрудного кармана рубашки визитку и протянул Димитрию.

— Разумеется, разумеется! — уверил тот.

Снова оказавшись на улице, астиномы несколько метров прошли в молчании, переваривая впечатления.

— Ну и тип! — наконец, произнесла Диана.

— Да, неплохо устроился. — Шекер усмехнулся. — Держу пари, что за комнату он ей давно не платит.

— А ведь за те деньги, что стоит комната здесь, он наверняка мог бы снять целую квартиру в другом месте.

— Ему, видимо, больше нравится так. Центр города, место тихое, квартира богатая, работа рядом, не надо машину гонять… Кстати, интересно, есть ли она у этого преуспевающего юриста? Забыли спросить. Надо пробить по базе.

— Если Логофетис вчера был с этой девицей, не важно, какая у него машина… Интересно, кто такая эта Анастасия? Похоже, дочка богатеньких родителей.

— Ты не хочешь перекусить? — спросил Шекер, бросив взгляд на часы.

— Было бы неплохо. Давай зайдем в «Дионисиаку». Там, конечно, дороговато, зато вкусно, особенно морепродукты.

Вскоре они осели в уютной таверне с видом на Акрополь. Официант принял заказ, и Диана уткнулась в планшет, а Шекер принялся обдумывать всё, что уже узнал.

— А вот и наша Ана, — сказала Диана минуту спустя. — Дочь Романа Кастамонита. Всё ясно. Наверняка живет за счет родителей и эту квартиру ей купили они.

— Ну и дела!

Анастасия оказалась дочерью знаменитого актера, который особенно прославился главной ролью в византийско-австралийской кинотрилогии «Матрица».

— А чем она занята? — спросил Хош. — Ничем?

— Ей сейчас двадцать два, в этом году она окончила здешний Театральный институт. Пока нигде не работает. Видимо, собирается быть актрисой или моделью.

— С ее внешностью и умом ей скорее светит второе, чем первое. Ну, а как тебе Логофетис?

— Любитель легкой жизни. Женщин презирает. Но умеет втираться в доверие. Скорее всего, хороший манипулятор… А что говорят о нем в Парфеноне?

— Все отзываются положительно.

— Зестосы тоже. Вот это и подозрительно.

— Что?

— Что он всем нравится. Хотя мне он совсем не понравился.

— Мне тоже. Но на подозреваемого он, по-моему, не тянет. Такие мальчики обычно стараются не влезать в слишком рискованные и темные дела, тем более что деньги можно достать куда менее затратным путем.

— Ну да, ведь вокруг так много юных Анастасий и доверчивых православных, — скривилась Диана.

предыдущее ||| продолжение

 ————— оглавление —————