Тени Парфенона: Свидетели жизни (5)

Выйдя из митрополичьего дома — так по старинке называлось это здание, хотя митрополиты не жили там уже лет пятьдесят, а лишь принимали посетителей и проводили церковные мероприятия, в остальном же дом предназначался для административно-хозяйственных служб Парфенона, — Шекер обнаружил в телефоне свиток от криминалистов. По частицам чехлов и покрытия, найденных на одежде Зестоса, они с помощью базы данных определили марку машины, в которой его везли до Приморского шоссе, — «альфа-3» две тысячи девятого года выпуска, цвет черный, серый или белый. «Просто отлично! — подумал Хош с досадой. — Да у нас полно асти на этих “альфах” ездит, не говоря о прочих горожанах». Но что поделать! Это только в плохих детективах убийца будет ездить на «альфе-7» или на «фатихе», а в реальности владельцы таких машин обычно убивают чужими руками. Шекер позвонил декарху, руководившему группой астиномов, которые должны были опросить жильцов домов вдоль тех улиц, по которым убитый священник обычно ходил к остановке автобуса. Все-таки ранним утром машин на улицах мало, кто-нибудь мог обратить внимание и на серенькую «альфу».

Затем комит вновь направился в Парфенон. Теперь вместо прихожан его заполняли туристы. Возле книжно-сувенирной лавки толпился народ, и Шекер предпочел подойти не туда, а к уборщице лет пятидесяти, которая медленно двигалась вдоль южной стены храма, толкая перед собой полотер. Представившись и показав удостоверение, Хош спросил:

— Не подскажете ли, могу я поговорить с Таис Кустой? Она ведь здесь работает?

Женщина обрадовалась возможности сделать перерыв в уборке. Выключив полотер, она поправила на голове белый платок и ответила:

— Да, работает, но сегодня у нее выходной, так что она дома. Батюшку-то Александра убили, так она, думаю, очень скорбит, она ж его чадом духовным была, самым преданным!

— Даже так?

— Да, слушалась его, советов спрашивала, любила его очень! Горе-то какое, Господи…

— А отец Александр как к ней относился?

— Как к дочери духовной, а как же еще? — Женщина взглянула на него с неожиданной суровостью. — Ласково, но и строго, всего в меру. Руководство духовное это вам не шутки, молодой человек!

— Понимаю. — Хош серьезно кивнул, хотя мысленно возвел глаза к небу. — А вы сами часто общались с отцом Александром?

— Так чтобы по душам, не часто, я духовно окормляюсь у отца Кирилла. Но отец Александр всегда при встрече меня благословлял, спрашивал, как дела, ободрял. Душевный был батюшка, добрый! И служил благоговейно, не спешил никогда, не то что эта молодежь нынешняя — трещат как сороки, скорей бы им окончить и бежать куда-то… Осуждение это, конечно, — спохватилась женщина, — но ведь правда же, служить Богу нельзя спустя рукава! Небось у императора на приеме они бы так не трещали и не рвались поскорей убежать, а у небесного Царя… Ох! — Она махнула рукой.

— Я с вами согласен, Богу надо служить с толком и расстановкой. А скажите, давно у вас работает госпожа Куста?

— Второй год.

— Вы с ней знакомы достаточно близко, наверное?

— А то как же! Вместе же работаем, мы тут все друг другу братья и сестры.

— Мне интересно, почему она пришла работать в церковь. Ведь она ученая, работала в Академии — хорошее место.

— Уж конечно, платят там куда больше! — сказала женщина, как показалось Шекеру, с завистью и умолкла. Заметив, что она колеблется, Хош добавил:

— Я спрашиваю не из праздного любопытства, уверяю вас. Хочу узнать, что за люди окружали отца Александра. Что привело сюда Таис?

— Это личные причины, — пожевав губами, ответила уборщица. — Но она об этом подробностей не рассказывала. Она, знаете, не очень-то любит откровенничать.

— Вот как, — отозвался Шекер, отметив, что неразговорчивость Кусты, похоже, не слишком нравилась ее коллеге по церковной работе. — Как-то не по-сестрински это выходит, я думаю?

— Что верно, то верно, — подтвердила женщина и заговорила более доверительно. — Мы, конечно, в душу друг другу насильно не лезем, грешно это, но между собой делимся проблемами, сомнениями… Батюшке-то не всё можно сказать, да и нехорошо к нему со всякими мелочами приставать, а между собой, бывает, обсудишь, так и легче станет, а то и посоветует кто-нибудь что полезное…

— А Таис, значит, делиться с вами не очень желает. Не доверяет?

— Думаю, это всё от гордости. — Женщина снова поджала губы. — Она же из образованных, у нее и брат ученый, профессор, тоже в Академии работает, сам ректор — его давний друг… А мы что — люди простые, академий не кончали. Скучно ей с нами, наверное…

— Зачем же она сюда пришла? В монахи что ли метит?

— Да ну! Если и метит, то это так, мечта. — Женщина покачала головой. — Я-то вижу, не приживется она у нас, уйдет. Не ее это.

«Надеюсь, — подумал Шекер. — Негоже ученым людям полы в церкви мыть».

— То есть она покойного отца Александра знала всего полтора года?

— Нет, с ним она давно знакома! Она же к нам уже сколько лет ходит…

— Сколько?

— Да… лет пять уж точно. Окормлялась у батюшки Александра всё время.

— Окормлялась?

«Шайтан их задери с этим церковным жаргоном!»

— Конечно. Исповедь, духовные советы, всё как положено.

— И часто она к нему ходила?

— Да, почитай, каждую неделю. Он по субботам-то целый день в храме был, вот к нему чада духовные и приходили, поговорить, посоветоваться… Хороший был человек! Какие же нелюди его так могли, Господи?!

— Вот это мы и выясним, обязательно!

Покинув Парфенон, Шекер спустился с Акрополя, размышляя о Кусте. Ему почему-то не давала покоя мысль, как девушка из такой среды и с хорошим образованием внезапно оказалась на работе в церкви, да еще в столь убогом окружении: все эти женщины и попы — явно не та среда, в которой она могла бы чувствовать себя комфортно, даже если предположить пламенную приверженность Таис к убитому Зестосу… Итак, друг ее родного брата — сам Киннам. Ректор Академии, известный ученый, знаменитый писатель, красавец-мужчина. Они, скорее всего, достаточно хорошо знакомы… «Личные причины»? Таис пришла работать в Парфенон в феврале прошлого года. А Киннам в прошлом году женился — когда же именно?

Оказавшись в машине, Хош взял планшет, зашел в сеть и быстро узнал, что Феодор Киннам объявил о своей помолвке с Афинаидой Стефанити тридцатого января минувшего года. Если это те два и два, которые надо сложить, то личные причины — банальная несчастная любовь? Что говорить, Киннам — хороший герой для романа, но не глупо ли в тридцатилетнем возрасте из-за несчастной любви идти работать в церковь? Или эта Таис — просто великовозрастная инфантилка?

Размышления Шекера прервал звонок Дианы: напарница сообщила, что подъезжает к стоянке.

— Отлично! — сказал комит. — Сейчас мы с тобой нанесем визит господину казначею. Он живет тут неподалеку.

предыдущее ||| продолжение

 ————— оглавление —————