Контоглу
перешел к более решительным действиям на четвертой неделе работы Дарьи в
лаборатории. Вряд ли он думал — а уж менее всего думала о таком сама Дарья, —
что его наступление получит отпор с совершенно неожиданной стороны. Заведующий
начал с того, что, когда все собрались около полудня на традиционное чаепитие,
смутил Дарью очередным комплиментом:
— Вы, госпожа
Дария, — он нарочито растянул «и» в ее имени, — сегодня выглядите просто как
лилия долин или роза из сада Эрота!
— Ну, пошел
скакать олень по горам! — неодобрительно проворчала самая пожилая из сотрудниц
лаборатории, которую все называли «тетей Верой»; похоже, ей не слишком нравился
пристальный интерес начальника к новой лаборантке.
— Не будь
занудой, Вера! — весело воскликнул Контоглу. — Это всего лишь небольшая речь на
вручение подарка! Я хотел бы подарить нашей новой коллеге этот ритон, — тут он
достал из оттопыривавшегося кармана халата полиэтиленовый пакет и вручил его
Дарье, — чтобы ей было, из чего пить здешний нектар, и было откуда черпать
вдохновения для мыслей об иных наслаждениях!
— Спасибо, —
растерянно проговорила она, вынимая из пакета красивую рыжую чашку с рисунком,
имитирующим чернофигурную роспись.
Вообще-то
лишних чашек в лабораторной «трапезной» хватало и никаких неудобств по этому
поводу Дарья не испытывала, поэтому такой подарок походил на какой-то намек.
Поглядев на рисунок, она смутилась: на чашке были изображены Афродита с Ареем и
Эрот, пускающей в них стрелы из-за дерева. «Мне только кажется, или это
действительно как-то слишком?» — подумала Дарья, не зная, как реагировать на
такое подношение.
Ставрос,
сидевший слева от нее, видимо, тоже успел рассмотреть рисунок и произнес
ядовитым тоном:
— Да, неплохая
вещица!
Дарья
повернулась к нему и увидела, что Алхимик смотрит не на нее и не на чашку, а на
Контоглу, и взгляд его выражает отнюдь не дружественные чувства. Впрочем, Дарья
уже успела заметить, что оба мужчины, похоже, недолюбливали друг друга. Однако
заведующего реакция коллеги нимало не задела.
— О, конечно,
я понимаю, что вам, Севир, больше понравилась бы роспись по черному фону, —
сказал он небрежно, — но я, знаете ли, люблю более жизнерадостные тона.
— Что касается
меня, — холодно отозвался Алхимик, — то я предпочитаю росписи ее отсутствие, —
он слегка приподнял свою черную чашку. — А что касается этой вещицы, то мне
представляется, на рисунке кое-чего явно не хватает и это делает ваш подарок
несовершенным.
— Чего же там,
по-вашему, не хватает? — Контоглу, похоже, все-таки был несколько уязвлен.
Остальные
сотрудники молча слушали разговор, переводя взгляд с одного мужчины на другого.
В синих глазах Эванны Дарья приметила вспыхнувший азарт и поняла, что сейчас
произойдет нечто интересное.
— Полагаю, —
шелковым голосом ответил Алхимик, — что там не хватает разъяренного Гефеста с
молотом в руках.
Контоглу явно
растерялся, а Ставрос продолжал все тем же тоном, словно затягивая воображаемую
удавку на шее собеседника:
— Но вы
вообще, думаю, поторопились с выбором сюжета. Уверен, что госпоже Феотоки
больше понравилась бы роспись, изображающая колесничные бега.
Увидев, как
заведующий изменился в лице, Дарья не выдержала и фыркнула, а потом сказала,
насмешливо глядя ему в глаза:
— Господин
Ставрос совершенно прав. Думаю, вам нужно учесть это на будущее, господин
Контоглу.
Заведующему
оставалось только ретироваться с поля боя, что он и сделал, внезапно вспомнив о
какой-то «деловой встрече». Когда он скрылся за дверью, Дарья благодарно
взглянула на Алхимика, и тут он улыбнулся ей — почти незаметно, только уголки
губ чуть дернулись вверх. Эванна громко захлопала в ладоши с криком:
— Браво!
браво!
— Севир, я
знаю, ты не любишь нежностей, но я бы сейчас тебя расцеловала! — с чувством
сказала тетя Вера.
— Я не самый
подходящий объект для подобных аппликаций, — усмехнулся Алхимик и, как ни в чем
не бывало, потянулся за халвой.
Спустя полтора
часа, когда Эванна разбирала пробирки с образцами почв, а Дарья сидела за
компьютером и заносила результаты экспериментов в журнал, ирландка наклонилась
к ней и быстро зашептала на ухо:
— Лихо Алхимик
дал Алексею по морде, скажи! Теперь Контоглу к тебе больше не подъедет, зуб
даю!
Дарья тихонько
рассмеялась: она тоже была уверена, что после такой публичной головомойки
заведующий оставит ее в покое. Однако теперь ее немного беспокоила другая
мысль.
— Послушай, —
повернулась она к Эванне, — а это ничего, что Ставрос так его… Он же все-таки
начальник… Он никак не сможет отомстить потом?
— Нет-нет! —
энергично помотала головой ирландка. — Ставрос сюда высшим начальством прислан
с наказом создать ему все условия для работы и все такое, так что Контоглу не
посмеет ему ничего сделать, даже если б хотел, он ведь на самом деле трус… Хотя
ученый хороший, конечно.
— А Ставрос
хороший ученый?
— Он лучший!
Ну, в смысле, не вообще, а среди нас тут. У него такой ум… как синтезатор
работает. Знаешь, бывает, например, перед тобой несколько явлений, которые
вроде бы как-то связаны, но ты этой связи не видишь, сидишь как дурак и ломаешь
голову, а Севир эту связь видит, просто как на картинке! Уже сколько раз так
было. Я ему поражаюсь! Правда, он говорит — это от того, что он алхимией
занимается, а там вообще все время идет синтез всего на свете… мышление такое.
— Да, понятно,
— сказала Дарья.
Хотя на самом
деле ей было не особо понятно, и она подумала, что надо бы почитать что-нибудь об
алхимии… Может, спросить у самого Ставроса, он ведь наверняка знает, что
посоветовать? Она вспомнила его улыбку — несмотря на то, что это движение губ
было почти невесомым, у Дарьи от него почему-то стало так тепло на душе, что
это уютное чувство до сих пор грело ее изнутри. «Нет, ладно, не буду я у него
спрашивать, — подумала она. — Еще решит, что я теперь буду почитать его избавителем
и навязываться. Сама что-нибудь найду, в интернете посмотрю…»
Ее размышления
были прерваны вопросом Эванны:
— А как тебе
Алхимик? В смысле не сегодня, а вообще?
Дарья слегка
растерялась. Впечатление, которое Ставрос на нее оказывал, было не так-то легко
определить.
— Ну-у, —
протянула она. — По-моему, он очень умный, скрытный, себе на уме… Не особо
обаятельный, но стильный… Только мрачноватый какой-то, — она умолкла на секунду
и добавила: — У него красивые руки.
— О-о, да! У
него руки любовника!
— М-гм, —
неопределенно отозвалась Дарья.
К счастью, она
сидела к Эванне боком, и та не могла заметить ее смущения. Дарья понятия не
имела, как реагировать на подобную реплику. Как, впрочем, не понимала и того,
что подразумевает определение «руки любовника». Единственное, что она могла
сказать точно — руки Ставроса совершенно не походили на руки ее мужа. У Василия
руки были мускулистыми, с большими ладонями и сильными пальцами, загорелые и
слегка загрубевшие — руки возницы, привыкшего крепко держать поводья и трепать
по морде любимых коней…
— Я умираю от
зависти, когда думаю о его женщинах, — продолжала ирландка.
— У него много
женщин? — удивилась Дарья.
Алхимик как-то
не вязался в ее представлении с образом дамского любимца.
— Уверена, что
предостаточно, — ответила Эванна. — Периодически он с кем-то встречается, я
сама видела в «Алхимии вкуса».
— Где?
— Это ресторан
тут недалеко, угол Средней и Иоанна Евгеника. Непременно сходи туда, стильное
местечко, и еда обалденная! Севир часто там ужинает, наверное, нарочно выбрал
с таким названием, — девушка засмеялась. — Когда я в него втрескалась, то по
вечерам бегала туда смотреть на него. Видела его там с женщинами несколько раз,
причем все время с разными…
Дарья слушала
с возрастающим изумлением. Эванна, влюбленная в Ставроса? Эта веселая красавица
бегала за мрачным длинноносым химиком, который так занят своими опытами, что
едва замечает окружающих? Ставрос с женщиной в ресторане?.. Что-то немыслимое!
— И чем же это
кончилось? — осторожно полюбопытствовала она.
— Он меня
отшил, — беспечно ответила Эванна. — Сказал, что я слишком беспроблемна и
совершенна, чтоб его заинтересовать.
— Так и
сказал? — Дарья удивленно поглядела на ирландку.
— Ну да, —
Эванна усмехнулась. — Он довольно бесцеремонный.
— Да уж… Если
бы мне так сказали, я бы обиделась!
— Так я и
обиделась, ты что думаешь? Даже хотела залепить пощечину, но он поймал руку.
Сильный черт, не вырваться! И сказал так, знаешь, ядовито: «Не ожидал, что
признание вашего совершенства, госпожа О’Коннор, будет вам так неприятно». Ну,
тут со мной случилась истерика, а он мне еще и коньяка налил — носит с собой во
фляжке… В общем, с тех пор я больше не пыталась покорить его сердце.
«Неужели такая
попытка вообще кому-то удалась?» — подумала Дарья. Ей казалось, что если у
Ставроса и было сердце, то вряд ли в нем могла поместиться еще и женщина —
слишком много места там должна была занимать наука. Алхимик обычно приходил в
лабораторию одним из первых, еще до официального начала рабочего дня, а уходил
позже всех, как выяснила Дарья, когда ей пришлось работать в послеобеденное
время — она работала неделю в первой половине дня, неделю во второй. Когда в
первый день своей вечерней смены она в шесть собралась уходить, Ставрос все еще
что-то делал за своим столом и, похоже, не думал закругляться. Дарья спросила,
идет ли он домой, и Алхимик, не отрывая взгляд от микроскопа, попросил оставить
ключ — ему еще надо было задержаться. Когда она, спустя несколько минут, снова
зашла и положила ключ на край стола, Ставрос лишь на миг поднял голову, чтобы
сказать: «Спасибо. До свидания». И так каждый вечер. Неудивительно, что Эванне
пришлось отлавливать его в ресторане!..
Но все-таки,
получается, какие-то женщины у него были… По пути домой, глядя в окно трамвая
на проплывавшие мимо дома и море, то и дело поблескивавшее в конце узких
улочек, уходивших круто вниз, к Пропонтиде, Дарья снова вспомнила болтовню
Эванны и улыбку Ставроса и подумала, что этот человек, похоже, скрывает еще
больше секретов, чем ей казалось поначалу. «Интересно, о чем же он может
говорить с женщиной в ресторане? — подумала она. — Уж конечно, вряд ли о
химии…»
Некоторое чувство дежа-вю (точнее дежа-лю). Есть супружеская чета, в которой муж полностью положителен, но жене скучно, и плюс новый кандидат на место остепенившегося Киннама. И что-то уже назревает (в общем, чувство, что Дари и Ставром -- это не просто так, было еще в прошлой главе. Но там было эфемерное ощущение, а тут оно материализуется на глазах).
ОтветитьУдалитьдежа-лю! )) хорошее определение)
Удалитьну, это Вы примитивизируете отношения августы с мужем. там дело было не в скуке. хотя что-то общее и есть, наверное. и кстати, я не считаю, что император - полностью положителен как муж ) хотя как герой он в целом положителен.
Как муж нет, но это издержки профессии. Или действительно наплевательски относился к созданию романтических моментов хоть иногда.
УдалитьДа, и античный сюжет на подарке как способ сказать то, что языком сказать нельзя -- тоже был. Но это, наверное, такой распространенный Эзопов язык у этих византийцев:)
ОтветитьУдалитьОписания неодушевлённого пространства во всех романах у вас недурственные. И неплохая сатира,спасибо. А вот персонажам не хватает объёма. По способу изображения они похожи на героев бумажных мультфильмов. Дпя ознакомления с мировоззрением творцов-сойдёт. Но для романа-маловато. Возможно,если бы персонажи больше выражали свои собственные идеи,а не служили "рупорами" авторов,выглядели бы куда реалистичнее.
ОтветитьУдалитьНу и конечно,с каждым последующим романом ожидается мировозренческий прогресс,не топтание вокруг уже заявленных тезисов....))))
Персонажи на то и персонажи, чтобы выражать идеи, интересные авторам, иначе зачем о них вообще писать? к тому же если живой автор может иметь какие-то идеи, то почему персонаж, который имеет сходные идеи, оказывается ненастоящим? это равно сказать, что и автор ненастоящий )) не говоря уж о том, что оные персонажи и их жизнь, пожалуй, многограннее моей собственной (за соавтора не буду говорить), так что я, бедная, даже и для "бумажного мультфильма", видимо, не подойду.
УдалитьДа и тезисов мы вроде никаких не заявляли. По кр. мере мне о них не известно )(