Тени Парфенона: Свидетели жизни (8)

Сверившись еще раз с досье и картой города, Шекер поменял планы и решил сначала наведаться к иеромонаху Георгию, а уж потом к Кусте: от нее было ближе добираться домой.

Тридцатипятилетний Георгий Мелас проживал в одиночестве, как и полагалось монаху, но не в монастыре, а в собственной квартире, в четверти часа езды от Акрополя. Жилище было скромным — квартира-студия около двадцати квадратных метров, как прикинул Хош. Он решил нагрянуть без предупреждения, и хозяин растерялся и смутился при его появлении: диван был разобран, на полу валялись носки, на спинке стула висели брюки и рубашка, на тумбочке у дивана сохли в коробке остатки пиде, а сам иеромонах, со взъерошенными патлами, одетый в серые застиранные спортивные штаны и белую футболку, смотрел по телевизору передачу о животных «Земля живых».

— Извините, у меня неубрано, — пробормотал Мелас, ногой отбросив носки с дороги под стул.

Свернувшийся на другом стуле бело-серый кот возмущенно зашипел, когда хозяин согнал его, чтобы предложить астиному сесть. Пока иеромонах делал бестолковые зигзагообразные перемещения по комнате в попытках привести ее в более презентабельный вид, Шекер огляделся. Главным достоянием Меласа были книги: стеллажи с ними занимали целую стену от пола до потолка. Небольшой компьютерный стол, шкаф, диван, уголок с иконами; вдоль кухонной стены — плита, раковина, стиральная машина, холодильник, перед ними — узкий стол-стойка с двумя высокими барными табуретами; за окном на балконе виднелся круглый столик и два кресла из пластика. В общем, всё, что нужно для скромной жизни. Махнув рукой на наведение порядка, хозяин, наконец, опустился на диван и, взяв пульт, выключил телевизор.

— Я приболел, — пояснил он, снял очки и положил возле коробки с пиде. — Как живот схватило в субботу… Никогда такого еще со мной не бывало.

— Купили пиде в непроверенном месте?

— Нет, я обычно покупаю пиде и питы в «Симпосии» — прекрасное проверенное место. Не знаю, что я мог съесть… Ужинал я дома, а обедал в трапезной при храме, но уж там-то я вряд ли мог съесть что-то испорченное.

— А вы помните, что ели тогда?

— Вы, наверное, удивитесь, но нет. — Иеромонах обезоруживающе улыбнулся. — Я за едой всегда о чем-нибудь задумываюсь, так что часто и не замечаю, что ем. Особенно когда там, в митрополии: что дадут, то и ем, что уж рот кривить. Да Бог с ним, уже всё прошло. Может, просто инфекция попала случайно, руки плохо помыл…

— Чем вы ужинали?

— Заказал питу по телефону. Я заказываю на ужин питу или пиде, или иногда коробочку с лапшой, знаете, с соусами всякими, по-итальянски или по-китайски. Чтобы самому не готовить, я стряпать не люблю, а в «Симпосии» мне скидки хорошие делают как постоянному клиенту, с нынешнего года и доставка бесплатная стала.

— Вот как!

— Да, очень удобно! Как домой приеду, открываю их приложение, выбираю ужин, курьер через полчаса привозит, всё горячее, вкусное, сам бы я так ни в жизнь не приготовил!

— И какую питу вы в субботу заказали?

— С перцем и сыром. Только они перепутали, привезли с грибами и сыром. Но тоже вкусно  было, так что я не в обиде.

— И часто они так путают?

— Вообще-то нет, со мной такое впервые. Я думал было сообщить им, но потом решил не жаловаться: все-таки это единичный случай, а вдруг у курьера из-за моей жалобы проблемы будут, а он и так какой-то был напуганный в тот раз…

— Напуганный?

— Да, вот это, наверное, и было самое странное. Обычно заказ привозят в течение получаса, не больше, а тут курьер немного опоздал, минут на десять, и вид у него был… ошалелый какой-то. Я даже спросил, что случилось, но он сказал, что ничего, всё в порядке, извинился и убежал.

— Значит, вы съели эту питу с грибами… Во сколько это было?

— Ближе к десяти. Я домой вернулся около девяти.

— А когда почувствовали себя плохо?

— Не могу сказать точно. Может, через час… Живот заболел, стало тошнить, потом понос начался…

— А вам не пришло в голову, что причина может быть в съеденных грибах?

— В грибах? — удивился Мелас. — Вы хотите сказать, что в питу попали ядовитые грибы? Не могу в такое поверить! Я много раз брал в «Симпосии» еду с грибами и никогда ничего такого не случалось.

— Тем не менее симптомы отравления похожи на грибные.

Иеромонах растерянно помолчал и помотал головой:

— Нет, это невозможно. Если б я купил питу в какой-нибудь дыре… Но в «Симпосии»?! Немыслимо.

«Надо наведаться в “Симпосий” и проверить этот случай». Шекер сделал пометку в блокноте и сказал:

— Не могли бы вы всё же дать мне номер этого перепутанного заказа, ведь у вас он сохранился в приложении «Симпосия»? Возможно, мне придется поговорить с курьером.

— Хотите проверить, правду ли я говорю? — Мелас усмехнулся. — Ну, пожалуйста… — Он взял свой ноофон и, потыкав пальцем в экран, продиктовал Хошу номер.

— Спасибо. Итак, с вечера субботы и до нынешнего часа вы были дома?

— Да, валялся в постели, лечился… Пиде вот сегодня заказал по телефону. Никуда не выходил.

— Вы видели отца Александра Зестоса накануне его гибели?

— Да… — Иеромонах потер руками лицо. — Ужасно! До сих пор не могу поверить, что его больше нет… Знать бы заранее, что… Хотя ведь мы и должны себя вести с каждым человеком так, как будто видим его в последний раз и можем умереть ближайшей ночью… или он может умереть. Только мы никогда об этом не помним, увы!

— Разве вы поссорились с отцом Александром?

— Нет, это я к тому, что поговорить бы, сказать что-то хорошее. А так вечно: здрасте, до свидания, и всё… Думаешь: еще уйма времени впереди, а потом раз — и нет человека… И кто мог его убить?!

— Мы это выясним. Так когда вы последний раз видели отца Александра?

— В субботу за вечерней службой.

— То есть вы до самого вечера были в храме?

— Да, я днем дежурил — знаете, молебны, панихиды, с людьми поговорить…

— Знаю, мне уже рассказали о ваших порядках.

— А вечером у нас была вечерня накануне воскресенья, и владыка служил, так что почти все клирики там были. Отец Александр пришел в храм к двум часам, они с отцом Кириллом по субботами исповедуют людей до вечера.

— И как отец Александр вам показался? В каком он был настроении?

— Да в обычном вроде бы… Ничего особенного я не заметил. Всё было как всегда. После вечерни мы простились до завтра. И вот надо же — последняя встреча была…

Отец Георгий снова провел ладонями по лицу. Шекер смотрел на него и думал, что на убийцу он совсем не похож, однако его внезапная болезнь выглядела подозрительно или, по крайней мере, странно. И машина «альфа-3»…

— Говорят, вы с отцом Александром в позапрошлое воскресенье повздорили.

Иеромонах удивленно приподнял брови, потом чуть нахмурился.

— Нет, мы не вздорили… Кто вам такое сказал?

— Не важно. Свидетель слышал, как вы резко разговаривали в ризнице накануне утренней службы.

Мелас немного подумал.

— Ах, это, — наконец, промолвил он. — Да это ерунда, недоразумение. Понимаете, в ризнице у каждого клирика свой шкаф, где облачения, богослужебные принадлежности и прочее. И вот, я в то утро пришел, а отец Александр уже там был, он вообще всегда раньше всех приходил. Он что-то искал в своем шкафу, ящики выдвигал. И спрашивает меня, не видел ли я его служебник и поручи от облачения. Я ответил: нет. Он проворчал, что куда-то они делись, не найти. А потом я сам стал облачаться и…

— Простите, поручи и служебник — это что?

Иеромонах улыбнулся.

— Поручи это что-то вроде съемных манжет на шнуровке, вот сюда на запястья надеваются поверх подрясника. А служебник — книжечка с последованием церковных служб. В общем, я открыл свой ящик и там всё нашел — и служебник отца Александра, и поручи! Я сразу отдал ему, а он уже, видно, раздражен был, потому что проискал напрасно, и стал выговаривать мне: мол, зачем чужое брать? Я говорю: да не брал я ничего! Я, конечно, рассеянный, но не до такой степени, чтобы по чужим ящикам лазить вместо своего! Он говорит: «А как они к тебе попали тогда?» А я почем знаю?! Кто-нибудь убирался в ризнице и переложил, наверное…

— А раньше подобное бывало?

Мелас пожал плечами.

— Со мной нет, а с другими, может, и бывало когда-нибудь, я без понятия.

— А кто убирается в ризнице?

— Мальчики-алтарники. Ну, они могли перепутать шкафчики. Другое дело, что не время вроде было облачения перетряхивать, обычно этим у нас накануне памяти Дионисия Ареопагита занимаются и перед Пасхой… Да, странный случай, в самом деле. Я только сейчас об этом подумал, а тогда я просто удивился да и забыл. И отец Александр тоже забыл, конечно. Что это — повод для ссоры? Смех один.

— Скажите, у вас есть машина, и какой марки?

— Да, «альфа». А что?

— Формальная проверка. Она у вас где стоит?

— На парковке тут недалеко.

— Парковка подземная?

— Нет, наземная. На подземную у меня денег нет.

— Машину не могли угнать, пока вы тут болеете?

Иеромонах изумленно уставился на Хоша.

— Угнать?! С какой стати? Кому это старье нужно? Я ее купил подержанную, а предыдущий владелец гонял на ней, должно быть, по всей стране, пробег огромный. Потому он ее и продал задешево. Она еще ездит, но едва ли долго протянет. Я ее уже в ремонт отдавал три раза: то одно полетит, то другое. Думаю, вот, сдать под новый электромобиль, они вроде под нулевой кредит дают, если со сдачей старья.

Шекер кивнул. В прошлом году фирма «Тесла» развернула в Империи кампанию по замене всех легковушек электромобилями, обещая сдавшим обычную машину льготные условия на покупку новой. Весь город заполонили рекламные плакаты с лозунгом: «Сдай старье в утиль — бери электромобиль!» Афиняне поначалу отнеслись к этому с недоверием, однако за несколько месяцев, благодаря телеинтервью со счастливыми обладателями новеньких машин, кампания набрала хорошие обороты, а в городе массово начали строить электрозаправки, благо места они занимали совсем немного. Хош надеялся, что скоро смога в городе значительно поубавится.

— Ясно, — сказал он. — Кто-нибудь может подтвердить, что вы с вечера субботы и доныне безвыходно сидели дома?

— Нет… Я живу один. Гости не приходили. Да какие гости, когда я желудком маялся до вчерашнего вечера?

— А к врачу вы не обращались?

Отец Георгий поморщился.

— Не люблю по врачам ходить. Предпочитаю обходиться домашними средствами. Острый перец и узо — лучшая дезинфекция.

— Согласен. — Шекер улыбнулся. — Значит, никто вам не звонил, в интернет вы тоже не выходили?

— Мне звонили из Парфенона вчера днем, спрашивали, как здоровье. А больше никто не звонил. В интернет я вышел только вчера после двух часов дня. А так сначала, извините, блевал, а потом спал… Меня разве в чем-то подозревают?

— В настоящий момент у нас нет конкретного подозреваемого, поэтому подозреваем мы всех и устанавливаем, у кого есть алиби, а у кого нет. Это пока что формальные процедуры, волноваться рано, особенно если вы невиновны. Кто вам звонил из Парфенона?

— Отец Евфимий, приходской секретарь.

Хош уже задал несколько вопросов секретарю после того, как встретился с митрополитом, но этот крепко сбитый сорокалетний монах, стриженный под ёж и внешне напоминавший скорее клубного вышибалу, чем христианского аскета, ничего интересного не сообщил. Он сидел в приемной митрополичьего дома, принимал звонки, составлял расписание служений для священников, занимался канцелярской работой и перепиской. Ни о каких конфликтах Зестоса с кем-либо из работников храма ему не было известно.

— А о том, что вы заболели, вы в субботу вечером кому-нибудь сообщили?

— Конечно! Я самому владыке позвонил, в митрополичий дом. Он там ночует обычно накануне утренней службы.

— Мне нужно взглянуть на вашу машину. Вы в состоянии сейчас проводить меня на парковку?

— Да, конечно.

Через пять минут отец Георгий, причесанный и одетый в черные арапки и коричневую рубашку, вышел вместе с Хошем из квартиры. Правда, когда они уже спустились в лифте на первый этаж, оказалось, что иеромонах забыл дома очки. Пока он бегал за ними, Шекер вышел на улицу и закурил. Мелас в самом деле рассеян и совершенно не тянет на убийцу или на сообщника оного. История с поручами Зестоса выглядит странно — пожалуй, даже смахивает на подставу: кто-то переложил поручи, спровоцировал ссору… Но зачем?

Мысли Хоша вернулись к Логофетису: не очень приятный тип, но у него алиби и нет никакой машины. Интересно, на чем он передвигается? Вряд ли такой тип жалует общественный транспорт или велосипед. Берет такси? Надо бы у кого-нибудь спросить об этом. Может, Куста знает…

Шекер вдруг осознал, что как-то слишком многого ждет от разговора с этой духовной дочерью убитого священника, а в реальности она, скорее всего, не сообщит ничего особо ценного… И тогда день окончится с нулевым результатом в расследовании. Разве что в ноутбуке Зестоса обнаружится что-нибудь полезное. А если завтра еще и отец Стахий не сообщит ничего важного, то куда, шайтан их всех забери, двигаться дальше?!

Из парадной вышел отец Георгий, и Хош швырнул окурок в урну. С аккуратной волнистой бородой, умными темными глазами на продолговатом лице и высоким лбом, иеромонах выглядел благолепно даже в светской одежде.

— Почему вы не живете в монастыре? — полюбопытствовал Шекер.

— Не прижился. Слишком люблю читать, и не только духовные книжки. Да и кинофильмами не брезгую, и вообще современной культурой. А в монастырях, даже в самых передовых, но таких немного, фактически треть суток отнимает богослужение, треть — сон и еда и треть — послушания. И еще повезет, если послушание соответствует твоим способностям и наклонностям. В монастырях, где мне пришлось жить, я в одном готовкой на кухне занимался, в другом крапиву в огороде полол, в третьем… А! — Он махнул рукой. — Не важно. В общем, занимался я совсем не книгочейством и не за компом сидел.

— Но ведь это, как будто, и нормально для монастыря — такая жизнь? Если она не по вам, зачем вы стали монахом?

— Дурак был. — Мелас усмехнулся. — В девятнадцать лет загорелся послужить Богу, а у молодых знаете, как: если в море, то в Марианскую впадину, если в горы, то на Джомолунгму. Максимализм… Хорошо еще, что институт закончил, не бросил. Но как диплом выдали, сразу в монастырь пошел. Три года подвизался, как положено, и всё мне было в услаждение — тогда мне ни книги были не нужны, ни культура, ни кино… Только богослужение, отсечение воли, воздержание… В общем, всё по учению святых отцов! Потом меня постригли, я еще два года подвизался, даже пуще прежнего. А потом пришло отрезвление.

— Каким же образом?

Иеромонах поморщился, словно нюхнул тухлятину.

— Неприятная история. Не хочу об этом рассказывать, осуждение одно. В общем, я ушел в другой монастырь, там прожил год, не прижился, перешел в третий… Но после того, что случилось в первом монастыре, у меня с глаз, что называется, пелена спала, потерял розовые очки, стал замечать многое из того, чего раньше не видел или, если и видел, старался объяснить благочестиво… Короче говоря, пять лет я прошатался по разным обителям и нигде не мог себе места найти. В последней игумен сказал, что с моими запросами и «мятежным» характером лучше на приходе служить где-нибудь. А тут как раз в Парфеноне священник старенький умер, вакансия образовалась. Ну, игумен мне и составил протекцию. Я, правда, когда пришел на собеседование с владыкой, не надеялся, что меня возьмут. Зашел сначала в храм и помолился Богоматери. Сказал: если и здесь меня не примут, сниму монашество и уйду в мир!

— Шантажировали высшие силы, значит?

— Ну, можно и так сказать. — Мелас засмеялся. — Но сработало же! Митрополит согласился меня взять, рукоположил в диакона, а через неделю в священника. Вот с тех пор я в Парфеноне и служу. Отец Кирилл помог мне эту квартиру снять, недорого, как раз по моей зарплате. Ну, я еще программированием немного подрабатываю, я ведь Политехнический окончил. Так и живу.

Они обошли дом и оказались на парковке рядом с небольшим сквером, где бродил плюгавенький мужичок с унылой таксой на поводке. Собака внимательно обнюхивала почти каждое дерево, хозяин машинально следовал за ней, уткнувшись в ноофон. Чуть дальше на спортивной площадке мальчишки играли в футбол, издавая дикие вопли, не всегда цензурные. Отец Георгий подвел Хоша к черной, давно немытой, видавшей виды «альфе» и сделал приглашающий жест рукой. Шекер обошел машину, заглянул внутрь и поднял взгляд на хозяина.

— Господин Мелас, мне необходимо осмотреть вашу машину. Формально есть два пути: либо вы требуете ордер на обыск, тогда мне нужно ехать в астиномию и потом снова возвращаться к вам; либо мы всё закончим прямо сейчас, но для этого нужно ваше письменное согласие на осмотр транспортного средства. Бланк у меня с собой.

— А… зачем это? — Иеромонах чуть нахмурился.

— Видите ли, только что выяснилось, что в убийстве замешана машина, причем именно этой марки. Как вы понимаете, прежде всего мы проверяем круг ближайших знакомых и сослуживцев отца Александра. Так что в ваших собственных интересах согласиться на осмотр. Чем быстрее вы окажетесь вне подозрений, тем лучше, тогда в дальнейшем мы не будем вас беспокоить.

Отец Георгий пожал плечами.

— Ну, пожалуйста, осматривайте, я не против. Скрывать мне нечего… Что я должен подписать?

Хош достал из сумки бланк, заполнил его на автомобиль Меласа, указав имя владельца, марку, цвет и номер. Иеромонах размашистым почерком написал в соответствующей графе: «Осмотр разрешаю», — и расписался, после чего, порывшись в карманах, извлек ключи и открыл машину. Шекер надел перчатки и принялся за дело. Беглый осмотр салона, однако, не дал ничего, а Мелас на вопрос, не замечает ли он чего-то необычного, сказал, что всё на месте и как всегда. Впрочем, это ни о чем не говорило, учитывая его рассеянность. Единственной надеждой оставался потертый черный чехол на заднем сиденье. На просьбу Хоша о его временном изъятии отец Георгий ответил согласием и расписался в соответствующей бумаге. Шекер аккуратно свернул снятый чехол и засунул в большой пакет для вещественных доказательств.

— Как только мы проведем экспертизу, сразу вернем вам это.

Иеромонах лишь рассеянно кивнул. Простившись с Меласом, комит быстрым шагом добрался до своей машины и отправился к госпоже Кусте, предварительно позвонив и убедившись, что она дома.

предыдущее ||| продолжение

 ————— оглавление —————