Тени Парфенона: Свидетели жизни (4)

Прежде чем идти к митрополиту Афинскому, Шекер позвонил Диане.

— Как успехи?

— Почти по нулям. Из потенциально полезного — только ноут и блокнот с цитатами.

Напарница пересказала то, что узнала от жены и дочери убитого, в том числе о молодом казначее Парфенона.

— Есть одна неувязка, — заметил Шекер. — Логофетис никогда не работал финансовым юристом. По крайней мере, официально.

— Ну да, я видела пробел в его досье. Но Лариса Зесту об этом, похоже, не знает. По ее словам, она спрашивала, где он работал, но его ответ вспомнить не может. Якобы где-то в торговле. Такое впечатление, что он или ушел от ответа, или запудрил ей мозги.

— Может, она ему нравится. Она учится на юриста, вот он и придумал очаровать ее таким образом. Вот поговорим с ним и спросим, где он ошивался до Парфенона. Подъезжай-ка сюда, а я пока нанесу визит его высокопреосвященству.

К митрополиту Дионисию Хоша пропустили сразу. Владыка встретил комита любезно, пригласил сесть. Пока сам хозяин устраивался в кресле за письменным столом, Шекер окинул взглядом кабинет. Он находился на втором этаже в угловой комнате здания Митрополии, одно окно выходило на восточный фасад Парфенона, за другим, с балконом, расстилалась панорама города. Мебель простая, однако дорогая: дерево, кожа, стулья с удобными спинками, книжные шкафы с металлическими ручками оригинальной формы. За стеклами поблескивали золотыми буквами корешки томов — церковные издательства почему-то обожали подобное блестящее оформление. Икон немного, но красивые, тонкого письма и точно древнее двадцатого века: Христос, Богоматерь Афинская, простирающая омофор над городом, Дионисий Ареопагит, Иерофей Афинский, еще несколько святых. Над столом в раме — большой пейзаж маслом в импрессионистической манере: Афины на рассвете, вид на Акрополь. На столе — аскетический минимум: ноутбук, ежедневник, письменные принадлежности, мобильный телефон на подставке в виде корабля.

Митрополиту Дионисию шел шестьдесят третий год. Он был достаточно высоким, под метр восемьдесят, ширококостным мужчиной с еле наметившимся брюшком. Когда-то русые волосы обильно покрывала седина, аккуратно подстриженная борода чуть вилась, залысины на висках зрительно расширяли лоб. На владыке был подрясник из серого льна. Несмотря на любезный тон приветствия, темно-серые глаза преосвященного смотрели из-под кустистых бровей настороженно. Сложив руки на животе, он выжидательно поглядел на астинома.

— Прежде всего я хотел бы выразить сочувствие в связи с произошедшей трагедией, — произнес Шекер. — Судя по тому, что мне рассказали клирики в храме, вы потеряли одного из лучших священников.

— Это так, — кивнул митрополит. — Отец Александр был человеком высокой души и благоговейным священнослужителем. Только слуги сатаны могли поднять на него руку!

— С этим не поспоришь, но мне думается, у убийцы были какие-то конкретные мотивы. Что вы можете сказать об этом? Могли среди знакомых отца Александра быть враги, желавшие ему смерти?

— Если вы намекаете на кого-то из людей церковных, то это исключено, — отрезал Дионисий. — Он никому не делал зла и ни с кем не враждовал, как истинный христианин.

— А среди людей нецерковных?

— Не думаю, что он с такими много общался, — угрюмо ответил митрополит. — Дело священника — проповедовать и просвещать тех, кто ищет просвещения, а не тех, кто не ищет.

— Но ведь в церковь заходят разные люди, — возразил Хош. — Любопытствующие, туристы, да кто угодно. Я узнал, что священники в Парфеноне ежедневно несут дежурство не только для совершения служб, но и чтобы беседовать с приходящими.

— Да, в церковь приходят разные люди, и случайные, и почти ни во что не верящие, но мы никому ничего не навязываем. В нынешнюю эпоху секуляризма и, прямо сказать, прохладного отношения общества к церкви возможности для проповеди не столь широки, как кажется. Это только официально у нас православное государство, а реально православие мало кому нужно. Когда-то в Парфеноне был клир в несколько десятков человек, и это не считая приписных храмов, а теперь, как видите, даже десяти служащих священников не наберется, но их достаточно для того количества верных, которых мы окормляем. Мы выступаем в СМИ, по радио и по телевидению, издаем книги, проводим крестные ходы, участвуем в общественных церемониях, но современные люди, прямо скажем, не хотят слышать ничего такого, что шло бы вразрез с их обычной жизнью. Кто сейчас добровольно пожелает нести крест христианской аскетики, ограничивать себя в развлечениях и удовольствиях? Единицы! Остальные хотели бы войти в царство Божие, никак не меняя свою жизнь. Разве не этому служит нынешние либеральные взгляды на Бога как на любящего и всепрощающего Творца, который любого принимает с распростертыми объятиями? Никто не хочет видеть в Боге Судию, никто не хочет думать, что за грехи придется отвечать! — Говоря это, митрополит постепенно разгорячился, сверкал на Шекера глазами, но внезапно умолк и махнул рукой. — Да что я, вы же астином, сами всё прекрасно понимаете.

— По крайней мере, в одном мы с вами сходимся — во мнении, что за грехи надо отвечать. Но я предпочитаю, чтобы за них отвечали перед земным судом, не дожидаясь божественного, так оно вернее. — Хош позволил себе легкую улыбку. — Вернемся к отцу Александру. Итак, вы полагаете, что никто из клириков или церковных работников не мог желать ему зла?

— Никто, — решительно подтвердил митрополит.

— И никто из людей, с кем он мог общаться во время дежурств в храме?

— Не представляю себе такого. Если священнику задают вопрос, он отвечает. Если его зовут совершить таинство или обряд, он идет и совершает. Но я не могу вообразить, чтобы при общении с людьми, даже далекими от православия, отец Александр сказал бы или сделал что-нибудь такое, за что его можно было возненавидеть. Он был человеком спокойным и уравновешенным, обладал жизненной мудростью, знанием человеческой психологии. Он умел общаться с разными людьми. — Дионисий погладил бороду. — Если б на его месте был отец Георгий, я бы еще мог заподозрить, что он по горячности кому-то сказал что-нибудь… нетолерантное, он еще относительно молод и характера беспокойного… Но отец Александр? Исключено!

— Отец Георгий это тот, что заболел, как мне сказали? — Дионисий кивнул. — А что с отцом Стахием? Я бы хотел с ним тоже поговорить, но он, говорят, в отъезде.

Митрополит посмотрел в окно и ответил:

— Отца Стахия я послал в Коринф. У тамошнего владыки Иоанна сегодня именины, отец Стахий отвез ему подарок от меня и сослужил с ним сегодня. Он вернется вечером. Не знаю точно, во сколько, но вы в любом случае сможете поговорить с ним завтра после литургии.

— Ясно. — Шекер несколько секунд внимательно смотрел на Дионисия. Тот хранил мрачное молчание. — Скажите, какова в таком случае ваша версия мотивов убийства?

— Я же с самого начала сказал вам, — слегка раздраженно ответил митрополит, — это дело рук сатанистов!

Хош удивленно моргнул. Он-то думал, что «слуги сатаны» — просто метафора…

— То есть вы имеете в виду секту сатанистов? — уточнил комит.

— Ну да, — подтвердил преосвященный, явно недовольный такой непонятливостью служителя порядка. — В последнее время они постоянно что-нибудь выкидывают. То стены Свято-Никольского храма разрисовали в Пирее, то кошку распяли и подкинули к церкви святого Георгия на Ликавите… Совершивший грех один раз, другой, третий, неизбежно входит во вкус! А сатана не дремлет и толкает всё глубже в пропасть. Между прочим, в Пирее они не только пентаграммы на стенах нарисовали, но еще и угрозы всякие написали в адрес священнослужителей.

— Какие, например?

Митрополит сдвинул брови.

— Например: «Поп, берегись!», «Ряса не защитит, Бог не спасет», «Сатана вас всех убьет». Я тогда посоветовал настоятелю подать заявление в астиномию, но хулиганов так и не нашли… А я думаю, что и не старались найти, — добавил владыка угрюмо. — Сейчас снисходительно относятся ко всяким граффити. Многие даже видят в этих каракулях современное искусство, которое украшает город! Никто не думает о том, что хулиган может стать в будущем преступником, а особенно, — Дионисий в упор посмотрел на комита, — бесстыдно замахнувшийся на святую церковь.

Конечно, Шекер прекрасно знал, что люди способны на всякое, что человеческая жестокость безразмерна и от убийства кошки до убийства человека дистанция не так велика, как кажется… Но версия митрополита вовсе не казалась ему правдоподобной. Однако собственными догадками делиться с владыкой он не собирался.

— Что ж, спасибо за сведения и соображения, — сказал он, вставая. — Мы будем разрабатывать все возможные версии убийства. Надеюсь, преступник скоро будет пойман и предстанет перед законом.

предыдущее ||| продолжение

 ————— оглавление —————