Высокоскоростной
экспресс, который следовал в Иерусалим через Никомидию, Дорилей, Анкиру, Кесарию
Каппадокийскую, Антиохию, Алеппо и Дамаск, был пущен шесть лет назад и быстро
завоевал популярность у византийцев и иностранных туристов, хотя билеты на него
были не так уж дешевы. Но они были дешевле авиабилетов, и располагавшие лишним
временем могли путешествовать с комфортом, созерцая прекрасные виды за окном
белой стрелы с покатыми боками, чей путь пролегал в основном по холмистой
местности, а на отрезке между Алеппо и Иерусалимом даже через несколько
тоннелей в горах.
Халкидонский
вокзал, откуда отправлялись все поезда из столицы в Азию, был построен еще в
конце позапрошлого века, и хотя с тех пор расширялся и модернизировался, старое
здание в классическом стиле, с белыми колоннами и стенами цвета охры,
по-прежнему возвышалось на берегу Пропонтиды у самой воды, рядом с гаванью, где
приставали вереницы пассажирских корабликов, приходивших из европейских районов
Города и с берегов Босфора. Стояла чудесная весенняя погода, воздух был
прозрачен и вкусен, солнце пригревало почти по-летнему, галдели чайки, морская
синь навевала мечты о дальних странствиях и приключениях. Дарья приплыла
немного рано и успела выпить чашечку кофе в прибрежной кофейне, глядя на противоположный
берег и думая о древних мегарцах, которые основали халкидонскую колонию и были
позднее обруганы Геродотом за слепоту: в самом деле, как можно было предпочесть
это место мысу, где впоследствии возник Византий? Зато отсюда можно было
всласть налюбоваться Оком вселенной: Святая София, громада Ипподрома и здания
Большого Дворца представали как на ладони.
— Госпожа,
возьмите на счастье! — раздался вдруг рядом тоненький голосок. — Всего одна
драхма!
Дарья
повернула голову: худенькая девочка лет десяти протягивала ей целый ворох из
тонких плетеных браслетиков, разноцветный бисер весело блестел на солнце. Перебирая
плетенки, Дарья увидела, что на них воспроизведены, хоть и не всегда умело, в
основном древнегреческие геометрические узоры, которые, впрочем, можно было
часто встретить и в обрамлении мозаик византийских церквей. Выбрав тонкий
браслетик с красно-золотым греческим меандром, Дарья дала девочке две драхмы,
заплатила за кофе и направилась в сторону вокзала.
Купе оказалось
двухместным. «Ого! — подумала Дарья, оглядевшись. — С таким комфортом я еще
никогда не ездила… Интересно, кто же поедет со мной?» Вытащив из чемодана
пижаму, Дарья задвинула его в угол, глянула на себя в большое зеркало на двери,
убрала выбившуюся из прически прядь волос и села. Достала мобильник, написала
мужу, что она в поезде и все в порядке. Сразу получила ответ: «Счастливого
пути!» Убрала телефон обратно в сумочку и принялась рассеянно глазеть в окно.
«До
отправления скорого поезда “Восточный экспресс”, Константинополь—Иерусалим,
остается три минуты…» — раздалось по громкой связи.
«Ну, и где же
мой сопроводитель? — подумала Дарья с беспокойством. — Не хватало еще, чтоб он
опоздал на поезд!»
Тут дверь купе
отодвинулась, и в проеме появился Севир Ставрос. Он был одет, как всегда, во
все черное: арапки, шелковая рубашка с длинным рукавом и вельветовая жилетка,
на шее небрежно повязанный платок, черный с фиолетовым отливом; кожаная сумка
на плече и небольшой чемодан на колесиках довершали этот стильный образ.
— Добрый день,
госпожа Феотоки! — произнес Алхимик, втащил чемодан в купе и закрыл дверь. —
Рад вас видеть.
Ошеломленная
Дарья была не в силах выдавить из себя даже слов приветствия. В голове у нее
воцарился полный хаос, а руки стали влажными. Когда она, наконец, смогла
заговорить, первое, что она выпалила, было:
— Зачем вам
это нужно?!
Ставрос, уже
успевший к этому времени сесть напротив и придвинуть к себе одну из двух
бутылок с минеральной водой, стоявших на столике у окна, изогнул бровь и уточнил:
— Что именно?
— Мне кажется,
я достаточно ясно дала понять, что больше не намерена общаться с вами!
— От меня не
так легко убежать, как вы думаете.
Дарья
задохнулась от возмущения.
— Как вы
смеете?! — почти закричала она. — Что вы себе позволяете?! Любой порядочный
человек на вашем месте…
— С чего вы
взяли, что я порядочный человек? — перебил он, глядя на нее с насмешливым
интересом.
На этот вопрос
она не нашлась, что ответить. Ее попутчика, похоже, ситуация забавляла, и
только. Он спокойно открыл бутылку «Пруссы» и спросил:
— Желаете?
— Нет,
спасибо! — ответила Дарья почти грубо.
На самом деле
ей хотелось пить — при виде Алхимика у нее мгновенно пересохло в горле, — но
услышанное так возмутило ее, что любезничать не возникало ни малейшего желания.
Вагон мягко
качнуло, и перрон за окном поплыл. «Ну, вот и все, — обреченно подумала Дарья.
— Две недели с этим… нахалом! Господи, куда я влипла!..»
«Нахал» между
тем взял со столика пластиковый стаканчик, вынул из упаковки, налил воды и
неторопливо выпил. Глаза Дарьи невольно приковались к его кадыку, двигавшемуся
в такт глоткам. Она заметила как раз под ним три родинки, расположенные
равносторонним треугольником — занятно…
— Надеюсь, вы
не заняты выбором места, где чикнуть бритвой, пока я сплю? — поинтересовался
Алхимик.
Дарья чуть не
подпрыгнула и только тут осознала, что все еще не отрывает глаз от его шеи,
тогда как он уже отставил пустой стакан и насмешливо смотрит на нее.
— Что за
глупости! — пробормотала она, краснея, и устремила взгляд в окно. — Лучше
скажите, что вам от меня нужно!
— Вы
невнимательно прочли письмо из «Логоса»? Нам нужна помощь в синхронном
переводе.
— Пожалуйста,
не стройте из себя дурачка! — вспылила Дарья. — В «Логосе» полно хороших
переводчиков, в том числе русскоязычных. Я далеко не самый лучший специалист по
синхронному переводу, у меня он даже в резюме не значится. Тем не менее, вы
запросили именно меня, ведь это, конечно, вы порекомендовали меня Димитриадису.
Итак, что вам от меня нужно?
— Вы умеете
мыслить логически. Что ж, отвечаю: я не привык бросать химическую задачу, не
решив ее.
— Что вы
имеете в виду?
— Вы от
чего-то бежите. И к чему-то стремитесь. Иначе бы вы никогда не появились в
нашей лаборатории. Я хочу понять, что за реакция в вас идет. Мы с вами уже об
этом однажды говорили.
— Зачем вам
это? — вскинулась она.
— Любопытство
ученого, если хотите, — он слегка пожал плечами.
Дарья уже
собралась разразиться тирадой о том, что она не подопытный кролик и вовсе не
намерена удовлетворять чью-то тягу к знаниям… но вместо этого схватила вторую
бутылку «Пруссы». Ставрос тут же ловко распечатал второй стаканчик и придвинул
к ней.
— Спасибо, —
пробурчала она.
Ее рука слегка
дрожала, когда она наливала себе воды. Осушив стакан торопливыми глотками, Дарья
глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, и сказала:
— Допустим,
вам удастся это выяснить. Что вам это даст? Вы химик, копаетесь в древних
рукописях и рецептах. Какое вам может быть дело до реакций в человеческих
душах?
— Видите ли,
одна из распространенных ошибок ученых, даже тех, которые считают алхимию не
шарлатанством, а законной предшественницей современной химии, состоит в том,
что они вычленяют в ней чисто химическую составляющую, а все остальное
отметают, как ненужный сор, мифологию, устаревшую образность. Для них драконы,
львы, киммерийские тени и прочие алхимические термины — не более чем
причудливые обозначения веществ, придуманные людьми, не ведавшими
научно-методологического подхода. А задача исследователя, по их мнению, состоит
в том, чтобы расшифровать этот средневековый код и реконструировать тот или
иной рецепт — всего лишь химический рецепт, и только. Мало кто задумывается о
том, что средневековый химик и химик современный видят мир по-разному. В новое
и особенно новейшее время человечество накопило такую огромную сумму знаний и
информации о мире, что это повлекло неминуемую специализацию каждой отрасли
науки. Средневековые ученые были энциклопедистами, они знали все науки своего
времени сразу, от литературы и истории до медицины и астрологии, причем великие
люди обладали практически одинаково глубокими познаниями в каждой из них: автор
философских сочинений мог одновременно быть алхимиком и астрологом, а
практикующий врач — писать трактаты по истории или богословию. В наше время
подобное невозможно. Современный химик не будет таким же специалистом в
литературе или физике, тогда как для древнего алхимика было интересно
устройство мира в целом — не только химия веществ, но и, так сказать, химия
слов, образов, чувств, небесных сфер… Конечной целью алхимиков были не
трансмутации веществ как таковые — это всего лишь поделье, а настоящим делом
было освобождение духа через материю и материи через дух. Алхимический рецепт
заключает в себе несколько уровней. Описание собственно химической реакции —
всего лишь один из этих уровней, но далеко не единственный. К тому же алхимики
не были последовательными мыслителями. Химия как наука — точнее, та протонаука,
которая существовала в те времена — руководила ими лишь отчасти. Алхимия вообще
самая туманная наука из всех, оставленных нам в наследство предками: тонкость,
двусмысленность, парадоксы, широта, неоднозначность… Алхимическая литература
богата, есть и просто сборники рецептов для конкретных задач — например, для
окраски тканей или стекла, очистки жемчуга и так далее, — и в них разобраться
чаще всего не так уж сложно. Но чтобы хоть что-то понять в алхимическом
трактате, надо знать на высоком уровне психологию бессознательного, не говоря
уж о собственно химии.
То, о чем
говорил Ставрос, было настолько интересно, что возмущение Дарьи почти улеглось:
конечно, Алхимик повел себя нагло, но если в результате ее ждет две недели
таких интересных бесед, то, возможно, оно того стоит… О том, что будет
твориться с ней после двух недель такого общения, она предпочитала не думать.
В дверь
постучали, и улыбающаяся проводница, войдя, проверила их билеты, сообщила код
от замка на двери купе, спросила, не надо ли чаю или кофе, пожелала хорошей
поездки и вышла.
— То есть вы
хотите сказать, — заговорила Дарья после небольшого молчания, — что алхимия
затрагивает все сферы человеческой жизни?
— Конечно.
— Хм… Похоже
на толкование Изумрудной скрижали в одном романе… Но даже если и так, почему
именно меня вы выбрали… в качестве объекта исследования? Вы правы, у меня
действительно есть некоторые… внутренние проблемы, но, в конце концов, вас это
никак не касается! И вокруг полно людей со всякими проблемами! Зачем вам именно
я?
— Думаю, я
могу вам помочь.
— Какая
самонадеянность!
— Ученый
должен быть самонадеян, иначе он ничего не добьется.
— И с чего же
вы собираетесь начать? — насмешливо спросила Дарья.
— Для начала
вы расскажете, почему пришли работать в лабораторию.
«Все равно он
от меня не отстанет, — уныло подумала она. — Но, впрочем, почему бы и не рассказать…
без лишних деталей, конечно! Может, он и правда посоветует что-нибудь
полезное?»
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Схолия