Восточный экспресс: Журналист и программист (2)

Панайотис собирался в редакцию, готовый к тому, что ближайшие дни ему не светит ни минуты покоя: началась подготовка очередного бумажного номера «Синопсиса», при которой, как всегда, не избежать авралов, исправлений чьей-то писанины и препирательства с авторами материалов. Эта суета порой утомляла, но сегодня главный редактор был в хорошем настроении: они с семьей прекрасно провели выходные, и он был бодр и полон сил для сражений с нерадивыми журналистами. Поначалу назначение на руководящую должность испугало его — такая ответственность! Но Елизавета тогда лукаво улыбнулась в ответ на его жалобы и напомнила, что он когда-то и от женитьбы отлынивал под предлогом большой ответственности, а вот же, все получилось не хуже, чем у других! А может, даже и лучше, как порой думалось Пану: жена всегда умела ободрить его, а это все-таки дорого стоит в нашем сумасшедшем мире стрессов! Впрочем, он теперь стал даже любить ежедневные утренние совещания с представителями отделов, распределение заданий, обмен новостями, перепалки с журналистами. Пану нравилось чувствовать себя нужным и задействованном в важных проектах — а «Синопсис», безусловно, был именно таким проектом. Его и раньше читали по всей Империи, но в последние четыре года рейтинги журнала были высоки, как никогда: весьма нетривиальные действия, предпринятые императором во время злополучного бунта в октябре 2011 года, поначалу если не возмутили, то, по крайней мере, привели в некоторое недоумение многих граждан, и «синопсянам» пришлось задействовать все свои таланты и ресурсы, чтобы разъяснить общественности весь смысл и необходимость августейших решений. Зато и результат превзошел все ожидания, и теперь «Синопсис» не сходил с первой строчки в рейтингах византийских сетевых и печатных периодических изданий. Панайотису было, чем гордиться, ведь именно после той информационной кампании по следам мятежа прежний главный редактор избрал его своим преемником, и вот уже больше трех лет Стратиотис поддерживал журнал на уровне и… ну, одним словом, Великий Пан держался молодцом и не посрамил избрания!

В детской дочери тут же повисли на нем:

— Не пустим тебя на работу!

Мать, услышав из соседней комнаты их крики, заявила:

— Если папа не будет работать, мы больше не сможем поехать летом на море!

Анна, младшая, захлопала глазами и спросила:

— Это правда, пап?

— В общем-то…

— Еще какая правда! — снова раздался голос Лизи. — Так что не мешайте папе, он наш кормилец, поилец, хранитель и вообще без него мы никуда!

Пан обожал дочерей, и Лизи иногда пеняла ему, что он их совсем избалует, а ему порой казалось, что она с детьми слишком строга. Но когда она выговаривала им таким приятным для отца способом, он чувствовал себя совершенно счастливым.

— Ладно, мы тогда тебя будем очень-очень ждать! — сказала Аглая, отпуская его руку. — И нарисуем картинку про твою работу, правда, Ани?

— Да-да, нарисуем! Красивую!

— Замечательно! — улыбнулся Панайотис. — Я весь день буду в предвкушении.

 Когда он зашел попрощаться с женой, Елизавета сидела в спальне у зеркала и красила ресницы. Радио из ее мобильника бормотало об очередном законопроекте, обсуждавшемся в Синклите. Пан обнял Лизи за плечи, она улыбнулась его отражению и спросила:

— Скажи-ка, а эти люди наверху, вершители судеб мира и все такое, они вообще понимают, что за нити держат в руках? Думают о том, что их решения в будущем могут обернуться чем угодно, даже мировой катастрофой?

— Гм…

Стратиотис, как порой случалось, был озадачен тем, что жена внезапно за самым легкомысленным занятием или посреди пустой болтовни могла поднять серьезнейшую тему.

— Вряд ли все они об этом думают, как это не прискорбно! — вздохнул он. — Но наш государь думает постоянно, это несомненно.

Лизи закрыла тушь и потянулась за помадой.

— А я уверена, что он об этом постоянно не думает.

— Это почему же?! — оскорбился за василевса Панайотис.

— Да потому, что если об этом все время думать, свихнешься! Или вообще сложишь руки и не станешь ничего делать, потому что будешь постоянно в страхе из-за возможных последствий твоих действий. Жизнь ведь не программа! Это комп как запрограммируешь, так он и будет работать и иначе не сработает, хоть ты тресни, пока другую программу не поставишь. А с людьми не так. К тому же программу можно тестировать, пока не добьешься нужного результата, и если найдешь ошибку, неверный код можно выправить. А  жизнь пишется набело! И кнопки «отменить предыдущее действие» там тоже нет. И кнопки «перезагрузка» нет. Это бесконечный опыт, эксперимент… химия! Но в химии что — там вещества, не страшно. А тут живые люди, чьи-то судьбы… Это же жуть какая ответственность, если задуматься!

— Да, но все же мы планируем, оцениваем шансы, учитываем прошлый опыт…

— Знаешь, кто-то из юмористов сказал: «Только опыт учит нас тому, что он совершенно бесполезен», — усмехнулась Лизи. — Люди разные, и что с одним хорошо, с другим не прокатит… даже несмотря на психологию толпы. Чтобы заставить всех жить по твоей программе, нужна тирания и тотальный контроль, и то такая систем долго работать не будет. А если без тирании, то программирование возможно в очень ограниченных пределах. Хороший правитель ведь это должен понимать! А если он считает, что может все предусмотреь, все обеспечить, заставить всех делать то, что ему надо, то он плохой правитель… и жить под его властью вообще небезопасно!

— Ты преувеличиваешь! Не думаю, что есть правители, считающие себя всемогущими и всеведущими. Но все же, — солидно добавил Стратиотис, — хороший правитель должен быть максимально предусмотрителен, без этого нельзя… А почему ты об этом заговорила?

— Да просто, знаешь, слушаешь всякие речи — как часто они говорят: «Мы обеспечим, мы не допустим, мы уверены…» — будто они и впрямь все запрограммировали! Ну, понятно, что это у них риторика, гипноз для толпы, но интересно — может, они втайне и правда отчасти думают, что могут обращаться с миром как с компом?

Панайотис задумался. С одной стороны, «они», скорее всего, редко думали о подобных вещах и часто, как сказала бы Лизи, просто «выпендривались», чтобы показать себя активными деятелями, дальновидными политиками и прочее — он уже не раз замечал, что многие политические прогнозы, озвученные в свое время и более или менее жарко обсуждавшиеся в СМИ, не сбывались и легко забывались, а иные «великие проекты» канули в Лету столь же быстро, сколь жарко их авторы при начале доказывали их необходимость и важность. С другой стороны, заявить, что Синклит наполнен безответственными болтунами, он тоже был не готов: там хватало порядочных и серьезных людей, талантливых аналитиков и деятелей с хорошим политическим чутьем и интуицией. Именно они, а не амбициозные болтуны, вершили реальную политику. Но чем для них была страна, чьей судьбой они распоряжались — химической ретортой, компьютером или чем-то иным?.. «А ведь это тема для статьи… или для опроса», — подумал Стратиотис и сказал:

— Это интересный вопрос. Спасибо, ты подала идею!

Прежде чем завести машину, он занес идею в записную книжку. Во всем нужен порядок, чтобы ничего не забыть. А теперь можно ехать!

предыдущее    |||   продолжение