Афинянке с
таким именем, как у нее, полагалось бы стать возлюбленной какого-нибудь
великого героя. Но в наши дни мир завоевывают, как однажды выразился император,
не силой, а умом, так что великими оказываются не полководцы, а ученые — и, в
полном согласии с изменившейся реальностью, Таис Куста влюбилась в героя нашего
времени, всё как положено: известный ученый, глава Афинской Академии, да еще и знаменитый
писатель, красавец, обладатель научных званий и наград, богатый и из древнего
рода… Впрочем, она знала его еще в те времена, когда он не был ни знаменитым,
ни богатым. Но умным и красивым он был всегда. Невероятно, восхитительно
красивым. А еще остроумным и веселым. Впервые она увидела Феодора, когда он
пришел на день рождения к Василию. Таис было всего шесть лет — она была
поздним, но от этого еще более любимым ребенком, — а друзья учились на первом
курсе Академии. В последующие годы темноволосый красавец с чудесной улыбкой нередко
появлялся у них дома. Иногда он приносил ей конфеты или шоколад, позже стал
дарить книги, а однажды — ей тогда исполнилось шестнадцать, он был уже четыре
года как женат — вручил красивый стеклянный браслет ручной работы, привезенный
из Венеции. Он овдовел, когда Таис было восемнадцать. Она не помнила, когда
именно влюбилась. Казалось, она любила его всегда. А он всегда видел в ней только
сестру лучшего друга.
Она мечтала,
что когда-нибудь, когда он придет в себя после смерти жены, может быть,
появится шанс… Но в то же время чувствовала, что в нем, глубоко внутри, что-то
закрылось. Он превратился во взрослого мужчину, еще поумнел и похорошел, однако
женщины стали для него всего лишь развлечением. А потом его избрали ректором, и
всё прекратилось. Таис к этому времени уже окончила Академию и работала над
диссертацией. В следующем году она защитилась, потом начала преподавать, еще
через два года переселилась от родителей в собственную квартиру. С Феодором они
стали коллегами, встречались на академических мероприятиях, на днях рождения
Василия… и только. Таис, пожалуй, чаще видела ректора в новостях и в интернете,
чем вживую.
К этому
времени она уже смирилась с тем, что ее любовь безнадежна. О нет, она не
собиралась становиться вечной страдалицей и весталкой своего чувства. Она
пыталась жить, как все. Рассталась с девственностью еще во время учебы в
Академии, с помощью сокурсника, а потом, рассорившись с ним, попробовала
завести другой роман. Но приобретенный опыт не принес ничего, кроме
разочарования. Не то чтобы эти молодые люди и другие пытавшиеся ухаживать за
ней были глупыми, несимпатичными и скучными, но они не были даже близко
Феодором Киннамом. И, наконец, Таис решила, что судьба не благоволит ей в
личной жизни и ее удел — научная карьера. К счастью, такая позиция в наши дни
уже не вызывала недоумения и лишних вопросов: Афины даже лидировали среди всех
городов Империи по количеству женщин, не связанных брачными узами и бездетных,
предпочетших посвятить себя работе или творчеству. Внешне Таис успешно
вписалась в их ряды, а внутренние покои души ничто не обязывало распахивать
перед каждым встречным.
В церковь Таис
захаживала еще будучи школьницей, с тех пор как узнала, что там бывает Феодор.
Она даже постаралась ненавязчиво узнать, в какой храм он ходит и как часто, и
тоже стала приходить туда. Иногда ей удавалось посмотреть на Киннама издали, а
изредка она здоровалась с ним: какая удивительная встреча, ты тоже здесь на
службе, как поживаешь, и всё такое прочее, — собственно, ради этого она и
посещала церковь. Впрочем, как человек любознательный, она постаралась узнать
основное о православии и церковной жизни, порой читала и святоотеческие книги,
тем более, что брат Василий, сам будучи человеком нецерковным, изучал богословские
сочинения отцов церкви в рамках византийской философии. Кое-что ей нравилось,
но до поры только интеллектуально, в церковных таинствах она не участвовала. Однако
Феодор бросил ходить в церковь вскоре после свадьбы, и это было непонятно, ведь
его жена продолжала молиться и причащаться. Таис лишь на первом курсе, примерно
за год до смерти Елены Киннам, поняла, насколько не сложилась у Феодора
семейная жизнь. Но причин этого она так и не узнала — впрочем, о них никто толком
не знал, а Василий, если и знал, ничего не рассказал бы. Смерть жены заметно
ударила по Киннаму, и Таис стала часто захаживать в академический храм в честь
Дионисия Ареопагита — молиться за Феодора, а заодно лелеять собственные надежды.
Киннам оправился за несколько месяцев, а потом у него опять появились женщины. Надежды
Таис снова пошли прахом, и тогда она впервые решила пойти на исповедь — в
Парфенон. И попала к отцу Александру. Когда она рассказала о своих мытарствах
на поприще личной жизни, он чуть помолчал и сказал:
— Ни на одном
мужике свет клином не сошелся, Таис.
— А сошелся
только на Боге, — пробормотала она полувопросительно, полуиронично.
— И на Боге
тоже не сошелся. У света нет клиньев, Таис. Из каждой точки вселенной одинаково
далеко как до Бога, так и до человеческого счастья. И одинаково близко.
Она взглянула
удивленно: не ожидала от священника, тем более такого вроде бы простого с виду,
подобного философского высказывания.
— Видишь ли,
какое дело, — продолжал он, улыбнувшись в бороду, и его обращение на «ты» прозвучало
очень естественно и ничуть не казалось невежливым, — мы живем только здесь и сейчас.
Либо живем здесь и сейчас с Богом и счастливы тоже здесь и сейчас тем, что
имеем. Либо мы живем химерами или мечтами, планами на будущее или страхами
перед ним, плохими или хорошими воспоминаниями о прошлом, а того, что вокруг
нас, не замечаем и не ценим. Трудно быть счастливым в таких условиях и трудно
заметить присутствие Божие в своей жизни. Подумай об этом! А еще лучше попробуй
хотя бы в течение недели каждый день размышлять о жизни и находить десять
вещей, за которые ты благодарна Богу. Только непременно десять, не меньше, даже
если тебе кажется, что их только три или пять.
Совет оказался
на удивление хорош и немало помог Таис в обретении какого-никакого душевного
равновесия. Но ничто, увы, не могло помочь оставить в прошлом любовь к Феодору:
по-прежнему, когда она видела его, сердце пускалось в пляс. Еще хуже было то,
что теперь она догадывалась: Киннам знает. Хотя он никогда не давал ей
этого понять и по-прежнему был по-дружески мил. Особенно же несносны были
разговоры знакомых женщин:
— Боже, Таис,
ты с ним знакома?!
— С детства.
— О-о,
счастливица!
Ну, что на это
можно было ответить?! Ведь именно знакомство с Феодором с детства стало главной
причиной ее несчастья — и того, что она влюбилась, и того, что он, в сущности,
всегда видел в ней только маленькую девочку…
Она продолжала
ходить в Парфенон, исповедалась у отца Александра раз в несколько месяцев,
причащалась по большим праздникам. Киннам начал писать романы, Таис читала их,
перечитывала, понимала, что Феодор, несмотря на свои мимолетные связи с
женщинами, знает, что такое настоящая любовь, тосковала и ходила в храм всё
чаще. Начала даже соблюдать все посты, но спустя два года остановилась лишь на
Великом и с тех пор к православной аскезе не особо прилежала: читала по
несколько молитв утром и вечером, ходила в церковь по воскресеньям к утрени с
литургией, иногда открывала дома Евангелие — и, в сущности, это было всё.
Научная жизнь шла своим чередом, и в какой-то момент Таис показалось, что ее любовь
тихо умерла от недостатка пищи, а она сама нашла свое место в жизни, пусть и
без мужчины рядом, и в общем-то счастлива…
Но тут Феодор
объявил о своей помолвке с Афинаидой Стефанити. Таис видела девушку на дне
рождения ректора в 2011 году, когда та сидела почти рядом с Киннамом, но не
придала этому значения, решив, что она — аспирантка Марго. А спустя год сотрудники
Академии и друзья великого ритора получили приглашение на свадьбу. Таис не
могла не сравнивать себя с Афинаидой и видела, что вряд ли сильно проигрывает
ей, разве что внешне, и то ненамного. Тем не менее, любовь героя досталась
госпоже Стефанити, а госпожа Куста оказалась не у дел. Это произвело на Таис
впечатление столь тягостное, что она подала заявление об уходе из Академии. Ей
захотелось оказаться подальше от Киннама, от его невесты, от всех этих сплетен
и пересудов, поднявшихся по поводу помолвки ректора. И родители, и братья были
недовольны, просили ее подумать, не совершать безрассудных поступков… Только сестра
поддержала ее и пыталась втолковать родителям, что если Таис чувствует
потребность сменить род занятий и окружение, прикоснуться к другим граням
жизни, значит, ей это действительно нужно, и нечего препятствовать этому: она
взрослый человек! Однако мать, узнав, что Таис собирается пойти работать в
церковь, испугалась: уж не в монахини ли собралась?! Девушка уверила ее, что просто
хочет на время сменить род деятельности, развеяться, отдохнуть — только и
всего. В самом деле, в Парфеноне ее особо не утруждали работой, но и платили,
по сравнению с Академией, очень мало. Своей в церковной среде она так себя и не
почувствовала, хотя старалась подлаживаться к новым коллегам и даже слегка
лукавила: например, на вопрос свечницы Марии, не собирается ли она в будущем
принять постриг, ответила, что «подумает», а там видно будет, — хотя точно
знала, что в монахи никогда не пойдет. То немногое, что она прочла о монашестве
в святоотеческих книгах, ее нисколько не вдохновило.
За два месяца
работы в Парфеноне Таис успокоилась и пришла в себя, даже немного заскучала по
Академии. Но решила, что вернется туда — если вообще вернется, ведь преподавать
философию можно много где — лишь тогда, когда лицезрение Феодора и Афинаиды
рядом перестанет причинять ей боль. На свадьбу ее, конечно, пригласили, в том
числе на неофициальную часть, состоявшуюся после венчания на вилле Киннамов,
где собрались только родственники и друзья. Отказаться она не могла, как и
Феодор не мог не пригласить ее, даже если догадывался, что ей будет нелегко праздновать
это событие. Впрочем, какая-то часть ее души, напротив, гордо желала появиться
на церемонии и вести себя так, как будто ничего ужасного не происходит: лучший
друг любимого брата и ее давний знакомый и коллега наконец-то нашел свою
половину! Из того, что Таис успела заметить в день объявления помолвки, и кое
из каких слов Василия можно было заключить, что Феодор в самом деле обрел долгожданное
счастье в личной жизни. Насколько позволяло бескорыстие, Таис радовалась за
него… Но много ли места для подобного бескорыстия остается в сердце влюбленной
женщины? Словом, она не ожидала от этого свадебного празднества ничего хорошего
для себя. Однако судьба всё же преподнесла ей приятный сюрприз.
————— оглавление —————
Комментариев нет:
Отправить комментарий
Схолия