Траектория полета совы: Зимние надежды (10)

В субботу вечером Афинаида поехала в церковь на исповедь. После ареста Лежнева она некоторое время ходила по разным храмам, но в итоге остановила выбор на церкви Богоматери-Путеводительницы, где старенький священник сказал ей на исповеди, чтобы она не вдавалась в излишние подробности. Священника звали отец Елисей, и она всегда исповедовалась у него. Афинаида нарочно пришла значительно раньше обычного времени начала исповеди, чтобы оказаться в исповедальне, по возможности, первой, и ей это удалось.

— Вчера со мной случилась неприятная история, — рассказывала она, волнуясь. — Один знакомый пригласил меня в кофейню и там… стал приставать… Я его оттолкнула, ударила даже, а он… сказал мне… мол, я потому им брезгую, что… что мой научный руководитель уже со мной… — она умолкла, не в силах выговорить слово.

— Понятно, — кивнул головой отец Елисей.

Афинаида судорожно сглотнула и продолжала:

— Он сказал, что одна женщина, которая работает с моим руководителем… рассказала ему, как мы с ним… однажды долго просидели вдвоем в кабинете… Это правда так было, мы проговорили с ним долго о разном, о науке, о жизни… Получилось долго, а они… эта женщина и еще другие люди ждали, пока я выйду… И вот, получается, они такое подумали?! Я была в шоке… и ужасно испугалась, что… может быть, теперь этот слух распространился, и… И еще этот мой знакомый — он подумал, получается, что я такая… что со мной можно… в любой момент… — ее голос задрожал. — А я ведь ничего такого не делала… не вела себя вызывающе, ничего… Почему это так?!

— Не волнуйтесь! — сказал отец Елисей. — Если вы действительно ничего не делали такого, чтобы о вас можно было подумать как о девице легкого поведения, то вы ни в чем не виноваты. Преподобная Сарра сказала: «Если б я старалась угождать людям, мне пришлось бы каяться у них в дверях». Разумеется, вы могли долго проговорить с вашим руководителем, в этом нет ничего зазорного. А что об этом подумали люди… Что же делать, думать никому не запретишь, — священник улыбнулся. — Но вы ведь знаете о том, что они якобы подумали, только со слов вашего знакомого, а он злился, что вы его оттолкнули, мог и присочинить что-нибудь… Как бы там ни было, не смущайтесь! Люди бывают всякие и болтают разное, а мы должны смотреть не на людей, а на Бога. Если совесть вас не упрекает, то вам не о чем беспокоиться, что бы там ни думали люди. Идите с Богом!

«Да, конечно, все это так, — думала Афинаида на пути домой, глядя в окно автобуса, — есть только одно “но”. Я ведь мечтаю о нем… и об этом тоже… Лежнев бы сказал, что случай с Алексом — наказание мне за такие нечестивые помыслы… Наказание или предупреждение, вразумление… А я вразумлюсь? Нет! — она вздохнула. — Но об этом ни с кем невозможно поговорить… и с отцом Елисеем тоже!»

В воскресенье, вернувшись домой с литургии, она позавтракала и только уселась за книги, как мобильник подал голос, и на экране высветилось имя Алекса.

— Господи, что ему еще надо?! — прошептала Афинаида.

Она нажала на «отказ», но через несколько секунд Алекс позвонил снова: похоже, он все-таки решил ее достать. «Как же не хочется сразу после причастия ругаться, но, видимо, придется!» — подумала она.

— Да, что тебе нужно, Алекс?

— Ида, послушай, — в голосе Алекса слышались непривычные просительно-извиняющиеся нотки, — выслушай меня! Я… во-первых, я прошу прощения, я вел себя грубо… Но ты мне отплатила хорошо! Знаешь, какой фингал у меня теперь под глазом? — он засмеялся. — Сижу вот думаю, грим что ли купить, а то неудобно завтра на работу идти!.. Ну, слушай, ты прости меня, ладно? Я со зла наговорил тебе про Киннама… На самом деле Кира мне ничего такого не сказала, только — что ты долго у него просидела… Ну, еще добавила: «Можно было бы даже подумать, что она его чем-то заинтересовала, если б она не была такой страшилой!» Ну, извини, это я ее слова передаю… Ты ведь тогда еще была не такая, как теперь! Теперь-то ты хоть куда! Не сердись, Ида!

Афинаида помолчала несколько секунд и тихо ответила:

— Алекс, я… я тебя прощаю… и не буду сердиться… Но общаться с тобой я больше не хочу, извини. Мы слишком разные, у нас нет общих интересов… и вряд ли они появятся. Думаю, тебя это не слишком огорчит, ты ведь всегда легко находил себе девушек! А меня, пожалуйста, оставь в покое. И не звони мне больше никогда. Прощай!

Она отключила связь и облегченно вздохнула. Значит, Алекс действительно преувеличил со зла! Кира, видимо, просто к слову обмолвилась о ней, потому что когда-то они вместе учились, вот и все… Ну, слава Богу, по крайней мере, можно не бояться, что по Академии пошли какие-то ужасные слухи!

Еще одна ниточка, связывавшая ее с прошлым, порвана. Алекс тоже был оттуда, из прошлого. Еще не «лежневского» прошлого, но это были подступы к той яме, куда она провалилась и откуда теперь хотела выбраться окончательно. И в этой новой жизни для Алекса точно не было места. Да нечего было и встречаться с ним! Покрасоваться ей, видите ли, захотелось — ну, вот и получила… Но, с другой стороны, хорошо, что она его стукнула — хоть так отомстить всему этому прошлому за все и про все! Хоть так.

Афинаида нахмурилась, потом усмехнулась. Нет, это глупая месть. Настоящая месть это, как сказал философ, стать лучше, чем ты был. Но уж, конечно, не в том смысле «лучше», в каком учил Лежнев! 

предыдущее    |||   продолжение