Траектория полета совы: Зимние надежды (1)

С тех пор, как из внутренних фондов, где Афинаида занималась поиском заказанных книг и расстановкой на места сданных, ее перевели на выдачу книг и прием заявок в отдел справочной литературы, работа у нее стала полегче: не надо было целый день проводить на ногах, да и посетителей сюда приходило не так много, как в основные фонды. Урывками Афинаиде даже удавалось что-нибудь почитать. В первое время она с замиранием сердца ожидала, не зайдет ли сюда Киннам, но, так и не дождавшись, решила, что он, наверное, уже все знает, и справочник у него в голове; к тому же у него большая личная библиотека и еще какие-то выходы на разные интернет-ресурсы — он часто присылал ей те или иные статьи в электронном виде, — так что вряд ли он будет постоянно появляться там, где она теперь работает… Тем более, что она работала по полдня, неделю в утро, неделю в вечер, и даже если бы великий ритор пришел, они запросто могли бы разминуться. Конечно, это огорчало ее, но вскоре она убедилась, что, пожалуй, во многих отношениях было хорошо, что ректор Академии — не частый гость в справочном отделе.

В четверг, 3 декабря, Афинаида работала в вечер и к пяти часам уже изрядно уморилась: по вечерам посетителей обычно бывало больше, а тут они шли просто потоком — отчасти это было следствием недавнего объявления о новых поступлениях в отдел, а отчасти сказывалось то, что декабрь был в Академии месяцем студенческих конференций, и молодежь срочно дописывала свои доклады. В пять поступила новая порция заказов, Афинаида стала проглядывать ее и вдруг замерла перед монитором: один из заказов был от Феодора Киннама — на только что поступивший второй том каталога славянских рукописей библиотеки Московского института истории. Заказ был на шесть вечера, значит, великий ритор собирался придти сюда через час или, возможно, чуть позже.

Афинаиде немедленно захотелось посмотреться в зеркало — и тут же стало стыдно за это глупое желание: что, в самом деле, могло произойти с ее лицом и прической с момента прихода на работу? Она мужественно обработала поступившие заявки, стараясь не думать ни о чем постороннем, а потом на несколько минут сбежала в «гинекей» — так местные работницы называли комнату, где они пили чай и приводили себя в порядок, — чтобы все-таки проверить, нормально ли она выглядит. Что ж, все как обычно: деловой костюм, коса-дракончик... и дурацкий румянец на щеках! «Ну, и долго ты собираешься так сходить с ума? — мысленно обратилась она к своему отражению. — Тоже мне, нашлась принцесса: то никто ей был не нужен, даже и не думала ни о каких мужчинах, а то тебе самого великого ритора подавай! Не разевай, милашка, рот, не для тебя он, этот плод!»

Но сколько бы она ни осаживала себя таким образом, сердце ее никак не хотело сойти с ускоренного ритма, а время, оставшееся до шести вечера, казалось, замедлялось с каждой минутой...

В то же время ей стало любопытно, зачем Киннаму понадобились описания славянских рукописей. Неужто он занялся еще и русской историей? Когда только он все успевает? И как вся эта информация помещается у него в голове?.. Афинаида снова вздохнула, почувствовав себя тупой: она пока держала в голове информацию, связанную всего с одной темой, — и ощущала, что голова у нее определенно пухнет. Или это от недостатка тренировок? Еще бы — столько лет забивать мозг только одними и теми же молитвами да наставлениями аскетов!..

«Определенно, чтобы быть благочестивым, не нужно много извилин в мозгу, — подумала она с усмешкой, — и шевелить ими тоже особо не нужно. Повторяй одни и те же молитвы, перечитывай одни и те же поучения, если что непонятно, смиренно приписывай это своим грехам и непросвещенности ума, а в сомнительных случаях проси совета у духовника и послушно следуй его указаниям… Удивительно ли, что мозг после нескольких лет такой жизни атрофируется? Это вот для всяких светских занятий, для науки нужны мозги… и для жизни по своему разумению, а не по послушанию духовным наставникам. И что же получается, шевелить извилинами нужно в основном только когда ты живешь неблагочестиво? Зачем, интересно, тогда Богу давать нам так сложно устроенные мозги, если мы должны были жить в полном послушании авторитетам и “выше себя не прыгать”? В предведении грехопадения, что ли?.. Все-таки ужасно странная теория!..»

— Добрый вечер, Афинаида! Какая приятная встреча!

Размышляя о связи мозгов с благочестием и обслуживая читателей, Афинаида не заметила, как часы уже показали шесть, и опомнилась, только услышав бархатный голос, игравший с ее сердцем, как с мячиком.

— Здравствуйте, господин Киннам! — сказала она, поднимая глаза и чуть розовея.

— Давно вы работаете в этом отделе? — спросил он, протягивая ей свой читательский билет. — Я раньше вас не видел здесь.

— Меня только месяц назад сюда перевели, раньше я работала в фондах, книги расставляла… Ваш заказ готов, сейчас!

Она повернулась вместе с креслом к стойке с книгами и сняла заказанную великим ритором. Сейчас он возьмет книгу и уйдет куда-нибудь за дальний стол… Афинаиде хотелось замедлить процесс выдачи, но разве это возможно? Всего несколько секунд: вспыхивает зеленый огонек сканера при считывании штрихкодов с читательского билета и с выдаваемой книги, теперь глянуть в компьютер, появились ли в нем данные, — все в порядке, и вот она уже с тайным вздохом протягивает ректору билет и книгу.

— Пожалуйста, господин Киннам!

— Благодарю!

Вот только он не ушел в конец зала, а уселся не так уж далеко, всего через три стола от стойки выдачи, раскрыл небольшой серебристый ноутбук, включил его и принялся листать книгу — похоже, ему не терпелось с ней ознакомиться. Афинаиде с ее места было хорошо его видно, и она то и дело поглядывала на него, вручив книгу очередному читателю, или прямо наблюдала за его работой, пока посетителей не было. Правда, для этого пришлось приподнять кресло вверх до упора, чтобы можно было видеть Киннама из-за стойки.

Сначала великий ритор изучал что-то в конце книги — видимо, указатели или оглавление; потом принялся листать том, вчитываясь в отдельные страницы. Афинаида смотрела на него и думала, что сосредоточенный на научной работе он не менее прекрасен, чем улыбающийся или беседующий о чем-нибудь… Потом пришли сразу несколько посетителей, и когда Афинаида вновь улучила момент, чтобы взглянуть на Киннама, он что-то сосредоточенно писал на ноутбуке — очень быстро, пальцы просто летали над клавиатурой. «Вот это скорость!» — завистливо вздохнула девушка. Сама она, хоть и умела печатать вслепую, но все же далеко не так быстро, как ей хотелось бы, и до сих пор не могла правильно попасть по клавишам с цифрами, приходилось подсматривать. Киннам же на клавиатуру не смотрел совсем — только в книгу и изредка на экран ноутбука.

— Простите, вы мне дали не ту книгу, — это вернулся только что обслуженный читатель, патлатый молодой человек с щетинистым подбородком. — Я ее не заказывал, я заказывал пятый том «Эфиопской энциклопедии».

— Ой, извините! — Афинаида увидела, что действительно перепутала похожие номера читательских билетов и выдала не ту книгу.

Она тут же укорила себя за рассеянность: любовь любовью, но о работе нельзя забывать! Однако стоило молодому человеку и подошедшей вслед за ним даме отойти, как Афинаида опять приковалась взглядом к великому ритору. И тут он вдруг поднял голову и посмотрел на нее. Застигнутая врасплох, она едва не пригнулась, чтобы спрятаться за стойку, но вовремя поняла, что это будет слишком уж глупо и даже некрасиво, поэтому не нашла ничего лучшего, кроме как робко улыбнуться Киннаму, с ужасом ощущая, что ее щеки нестерпимо горят, а значит, наверняка становятся похожими на свеклу… Великий ритор улыбнулся ей в ответ, как ни в чем не бывало, потом рассеянно поглядел куда-то перед собой и снова вернулся к чтению.

Афинаида поскорее опустила кресло до нормального уровня и мысленно дала себе слово больше не глядеть на ректора, пока он не придет сдавать книгу. Хоть он и улыбнулся ей, но это вежливость, а так-то он, наверное, догадался, что она все это время на него глазела… «Дурочка, какая же ты дурочка! — сказала она себе. — Ну, зачем так подставляться? Можно подумать, он станет за это тебя уважать!» А если кто-нибудь еще заметил, как она на него пялилась?!.. Нет, все, хватит этих романтических бредней! Надо работать и не думать о несбыточном!

Она выдавала книги, принимала заявки, отправляла на печать поступившие заказы и героически продержалась почти час, ни разу не поддавшись искушению привстать и снова взглянуть на Киннама, пока он сам, наконец, не возник перед стойкой, положив на нее книгу и свой читательский билет.

— Можете сдать ее, Афинаида.

— Хорошо, — кивнула она

Приложить сканер к штрихкоду на книге, потом на билете. Зеленый огонек вспыхивает, на экране компьютера возле строки с фамилией и данными Киннама появляется зеленая галочка. Вот и все, сейчас он уйдет… Рискнуть?

Ну и пусть он догадается, что она хочет его задержать. В конце концов, он может ответить что-то вежливое и краткое и тут же уйти. А может и поговорить… и тогда не все ли равно, о чем он догадается!

— Вы изучаете что-то связанное с русской историей? — спросила она, поднимая глаза и возвращая ему билет.

— Да, — кивнул он. — Так получилось, что я заинтересовался византийско-славянскими связями эпохи Льва Ужасного. Иногда так бывает: вроде бы изучаешь совсем другие вещи, но внезапно натыкаешься на след интересной истории, и любопытство ученого уводит тебя туда, где ты и не предполагал оказаться, — Киннам улыбнулся. — Но то, чем я занимаюсь сейчас, это, можно сказать, совсем особый случай. Запутанная история, во многом таинственная. Порой я чувствую себя настоящим сыщиком.

— Что же вы ищете? — засмеялась Афинаида.

— Следы одной рукописи.

— О!.. Это, наверное, очень интересно?

— Невероятно интересно! И захватывающе, особенно потому, что я и сам не знаю, куда в итоге меня может завести это расследование… Так что пожелайте мне удачи, Афинаида, — вдруг добавил он с неожиданной серьезностью, хотя тут же улыбнулся.

— Удачи, господин Киннам, — тихо проговорила она, — пусть у вас все получится!

— Спасибо!

Когда великий ритор простился и ушел, Афинаида повернулась, чтобы переложить на тележку сданные книги, и вдруг увидела, что в дверях стоят Василиса и Лала и смотрят на нее круглыми глазами. Василиса, высокая крепкая девушка спортивного вида, носившая исключительно арапки и мужские рубашки навыпуск, была одной из работниц внутренних фондов, и ей было куда легче справляться с этой работой, чем когда-то Афинаиде — все-таки это была определенная физическая нагрузка. Турчанка Лала, луноликая красавица с темными, как маслины, томными глазами, тонкими бровями идеальной формы и маленькими губами, которые она умела виртуозно складывать в презрительную мину, сидела в отдельной комнатке и занималась распечаткой и сортировкой читательских заказов. Василиса и Лала дружили, но если первая относилась к Афинаиде в общем хорошо, то Лала ее откровенно недолюбливала и не упускала случая подколоть. Скорее всего, турчанку раздражало то, что их начальница почти с первого же дня полюбила Афинаиду и относилась к ней с грубоватой нежностью, словно к дочери. Возможно, до недавнего времени не нравилась еще и «православная» внешность девушки… Впрочем, может быть, были и другие причины для неприязни, но Афинаиде не хотелось разбираться в этом: довольно было понимания, что Лалу она раздражает, и стараться поменьше сталкиваться с ней.

Афинаида недоумевала, почему девушки так смотрят на нее. Присутствие же Лалы было вообще удивительно: она всегда восседала принцессой в своей комнатенке и не любила лишний раз подниматься с места. Видимо, ее позвала сюда Василиса… но зачем?!

— Вы что? — удивленно спросила Афинаида. — Что-то случилось?

Подруги переглянулись. Лала явно была раздосадована, молча пожала плечами и ушла, только каблуки зацокали. Василиса глянула ей вслед, чуть усмехнулась — несмотря на дружбу, она все же относилась критически к некоторым проявлениям Лалиного характера, — снова повернулась к Афинаиде и сказала:

— Ты что, знакома с Киннамом?

«Ах, вот оно что!» Девушка едва не рассмеялась, но сдержалась и ответила с улыбкой:

— Да. Он мой научный руководитель, я у него диссертацию пишу.

«И пусть теперь Лала иззавидуется!» — несколько злорадно подумала она, не сомневаясь, что Василиса все перескажет подруге. Наверняка это она и притащила ее сюда, посмотреть на такое «чудо».

— Круто! — произнесла Василиса уважительно. — И давно пишешь?

— Нет, с сентября.

— И часто вы с ним… общаетесь?

— Да так, — Афинаида неопределенно пожала плечами, — как получится. Но в общем довольно часто, вопросов по науке много, и он мне книги нужные дает читать, статьи…

— Руководит, короче. Понятно, — Василиса, похоже, хотела еще что-то спросить, но передумала. — Ладно, я пошла, а то у тебя вон народ уже собрался.

Афинаида вернулась к работе, но мысли ее все еще витали вокруг Киннама и разговора с ним, так что она опять умудрилась перепутать книги, чуть не выдав одному из читателей чужие, а потом два раза отправила на печать одни и те же заявки, в результате чего получила сердитое сообщение от Лалы.

«Нет, я не Элен! — уныло подумала Афинаида в конце дня. — У нее мечты не мешают работе, а у меня… Киннам не взял бы меня даже в секретарши!»

Закончив работу, она выключила компьютер и некоторое время сидела пригорюнившись, глядя перед собой отсутствующим взглядом, пока не услышала голос начальницы.

— Ида!

Девушка чуть вздрогнула и повернула голову. Ника стояла в дверях и вопросительно смотрела на нее.

— Ты что тут сидишь? Все уже ушли! Что-нибудь случилось?

— Нет-нет, — покачала головой Афинаида и поднялась со стула, — у меня все в порядке! Просто задумалась…

предыдущее    |||   продолжение